– Ладно, – оцепенело согласилась я.

Мной так не командовали со времен Хелсаррета, когда я только-только пыталась доказать великим магам обители, что достойна стать ученицей. Это было тяжело, но тогда меня это не коробило – одной из самых могущественных сил в мире не зазорно подчиниться.

А сейчас…

Странно, но никакой обиды или злости на дроу я не ощущала. Возможно, потому что его требования были справедливы?

– Теперь всё? – уточнила я.

– Пока да. Я не могу предсказать, что произойдет и во что это для тебя выльется. Как я уже сказал, по-моему, ты приобретаешь больше проблем, пытаясь защитить семью с моей помощью. Но если ты действительно согласна, я помогу. Ну так что, ты готова заплатить цену, какой бы та ни была?

Он наконец убрал ладонь от моей шеи и протянул мне для рукопожатия. Я задумчиво посмотрела на длинные темно-серые пальцы.

«У всего есть цена».

В Хелсаррете нас учили, что у магии есть цена. Но один из самых старых учителей говорил, что цена есть у всего. Просто цену богине Ланоне за ее чудеса мы платим вскоре после колдовства, и это всегда что-то вполне ощутимое. А последствия наших поступков могут догонять нас годами, и мы не всегда понимаем, что тоже заплатили цену за тот или иной выбор.

Я тогда считала, что это чушь. Да и сейчас такая мысль, бывало, проскакивала. Те, кто заказал убийство моих родителей, сестры и братьев, наверняка до сих пор жили припеваючи. Они не заплатили справедливую цену, а если я их не найду, то и не заплатят.

Но что если эльф прав? Сбежав из дома, чтобы воплотить мечту и стать магом, я получила желаемое и заодно избежала той жестокой участи, которая настигла родственников. Только и счастливой я не стала. Не это ли моя цена?

Впрочем, я согласна заплатить и больше.

Я уверенно пожала теплую ладонь дроу. Он ответил крепким и в то же время осторожным пожатием. Стисни Аштар руку посильнее – переломал бы мне пальцы.

– Готова.

– Договорились, – он убрал ладонь. – Ты допросила гашишшина?

Я вздохнула.

– Было бы что допрашивать. Он догадался, что его ждет, и, наверное, успел выпить какой-то яд. Когда мы с охраной за ним пришли, он уже издавал предсмертные хрипы, пуская зеленые пузыри изо рта.

– Люди… – Аштар покачал темной головой. – Знаешь, с кем воевать сложнее всего? С вами. Я понимаю эльфов, понимаю драконов, а понять, что в вашей, человеческой голове, не дано, похоже, никому. Ладно. Я пока возьму то оружие, что есть, и начну тренироваться.

И все. Он не спрашивал, даже просто из вежливости – просто ставил перед фактом.

Я нахмурилась, глядя в спину эльфу, который закинул кольчугу на плечо и, помахивая новым мечом в ножнах, направился к выходу.

– Подожди. Почему ты не попросил ничего посерьезнее, чем комната и приличное вооружение?

Он замер и бросил на меня вполоборота насмешливый взгляд.

– Например, что? Тебя?

Этот мужчина определенно обладал еще одним магическим даром – заставлял меня краснеть, как никто другой.

– А что если и так? – вызывающе спросила я, чувствуя, как разгораются щеки.

Аштар засмеялся и отвернулся, выходя из зала.

– Глупо просить то, что и так будет твоим.

– Наглец! – успела бросить я ему в спину прежде, чем он скрылся за дверью.

«Тысяча скорпионьих хвостов ему в глотку», – послала я мысленное проклятье, раз эльф уже не мог его слышать.

Но почему-то я ни капельки не злилась.

Только к вечеру я освободилась достаточно, чтобы выбраться из дома. Меня тянуло в Храмовый квартал, в храм Ланоны – сначала помолиться, выплакать богине все переживания ночи и целого дня, в течение которого мне пришлось общаться с семьями погибших охранников, а затем вызвать Хведера, наорать на него и опять пойти молиться Ланоне. Но богине можно было помолиться в любом месте, а прилюдный скандал с Хведером в нашем секретном месте ничему бы не помог. Да и вдобавок в такой час тайного посланника хелсарретских магов в храме было не найти.