Ухмыльнувшись, моряк с интересом уставился на любителя курительной трубки, который в очередной раз глубоко затянувшись, выпускал дым удивительно правильными кругами.

 —Никто не должен узнать о твоём подвиге. Ты уж позаботься об этом. Объясни доходчиво, не мне тебя учить.  Тридцать процентов добычи можете взять себе.  Остальное – королю. После завершения рейда возвратишься в Гётеборг, разминувшись с эскадрой Горна, естественно.

 «Да король,наверняка, и знать не знает и гульденах», – подумал Густав, сбросив на пол атласное одеяло и натягивая портки и рубаху. Говорить о деньгах, будучи голышом, он не привык.

– А, может, лучше фифти-фифти? – кафтан из дорогущей тафты покрыл жилистое тело моряка.

 Торговаться он мог в любом виде, но в кафтане и в штанах было привычней.

 —Думаю, что девяносто тысяч гульденов, и чин адмирала тебя удовлетворят. Граф обещал, а ты его слово знаешь.

 «Так бы и говорил, что это для Хозяина» – усмешка на его физиономии, лучше всяких слов давала понять, что капитан всё уразумел и дальнейшие препирательства исключены, – лучше уж, жирная синица в руках, чем журавль непонятно где.

 «Конечно, придётся делиться с командой, но всё равно куш будет жирный, а болтливым можно и язык укоротить. Прецеденты уже бывали».

 Мужчины переглянулись.

 « Конечно, можно! Даже желательно с головой вместе».

 Не было произнесено ни звука, но для умных людей достаточно и взгляда.

 «Графу нужны деньги, а кому они будут лишними?!»

– Стивен, а всё-таки на кой чёрт, мне второй фрегат. Больше народу будет знать об операции больше вероятность…

 —Ты так уверен в своих силах, или жадность одолела – не хочешь делиться?

 —Пятьдесят пушек, три сотни экипажа, против горстки русских медведей с десятком пугачей?

 Коммодор  исподлобья смотрел на «сухопутную крысу», а в том, что это именно крыса, с острыми и к тому же ядовитыми зубами, он не сомневался, – был пару раз свидетелем такого, что и вспоминать жутко.

 С лёгкостью выдержав пристальный взгляд моряка, Скруве, ещё раз затянулся трубкой и выпустил правильные дымовые окружности. При этом дым уже не поднимался кверху, а двигался параллельно полу,  прямо ему в лицо коммодора.

 —Через три дня русские выйдут в море. Ты выходишь завтра, на рассвете. Карты маршрута,  получишь у меня вечером. Кстати, ты не спросил о русском капитане.

 —Какое это имеет значение? При таком соотношении сил!

 —Вельбоу!

 —Кто?! – а вот теперь усмешка сползла с физиономии капитана, как весенний снег под лучами тёплого солнышка.

 Видя, какое впечатление на капера, произвело упоминание имени капитана русского судна, Скруве недовольно поджал губы.

 «Идиот, тупорылый болван» – глазки начальника тайной полиции шведского короля превратились в две щёлочки, а узкое  синюшного цвета лицо, приобрело вовсе уж гадючье выражение

 —Успокойся и не паникуй, похоже, что в море вышел его сын, да и какое это имеет значение?!

 Коммодор опустился на край кровати и тупо смотрел в окно закусив нижнюю губу и его взгляд категорически не понравился Скруве, по крайней мере, на такую реакцию он явно не рассчитывал.

 Уговаривать никого, никого не собирался. Приказ был отдан, точки расставлены. Сунув трубку в карман, первый помощник всесильного графа встал и направился к выходу. У двери он задержался и повернувшись ещё раз взглянул на Браге :

 —Два фрегата, в полной боевой готовности уже на рейде. Карты маршрута получишь вечером.

 Возражений не последовало. Коммодору всё стало понятно.

 «Сухопутная крыса» оказалась не такой уж и сухопутной.

 «А не послать ли мне всё к чёрту? Нет, поздно! Граф всё равно найдёт и …..» – энергично мотнув головой, Густав понял, что два фрегата, сотня пушек и почти шесть сотен отъявленных головорезов, лучшая гарантия, того, что заветный чин и солидный куш, скрасят его дурацкие предчувствия и страхи.