Да он ему может позвоночник повредить!

Даже я, с моим небольшим опытом, и то знаю, как надо.

– Что вы делаете, лэр? – голос у меня наконец прорезался. Правда, оказался он не так чтобы сильным, но хоть не шептала, и то хорошо.

– Разве так нужно обращаться с детьми? Прежде всего, он голоден! – заявила я и отбросила одеяло.

– И вообще! Младенцев так никто не держит, – я тотчас спустила ноги на пол.

Ноги…

Это не мои ноги… Я быстро оглядела себя. Руки?

Мама миа!

Это не мои руки.

Фигура?

Госсоди-и… Это не моя фигура. Я дама спортивного телосложения, и грудь у меня имеется, и все, чем природа одарила тоже. И размер мой, увы, уже не сорок шестой. И даже не сорок восьмой.

Пятидесятый, да.

А это тело принадлежало девушке дай бог размера сорок четвертого. У меня отродясь такого не было. Руки же…Пальчики длинные, тонкие. На вид прямо прозрачные.

Ступни узкие, маленькие. Размер тридцать пятый, если не меньше.

Леди. Как есть – леди. В книжках так вот леди обычно и изображают.

Тонкая, звонкая, шея лебяжья. Вся из себя нежная и беспомощная…

Бог, за что ты так со мной, а?

Я сглотнула и опустилась на постель. А Эли, будто только того и ждала, тотчас подсунула мне под нос свой нашатырь.

– Эли-и… Уйди! Я в порядке, – задыхаясь, прохрипела я.

Ни в каком порядке я не была. Выходит, тело у меня теперь другое…

И жизнь – другая?

От мысли, что где-то там, может быть, в том же ресторане, лежит оно, холодное и неживое, меня дрожь пробрала до самых печенок.

Захотелось вернуться в постель, закутаться в одеяло и никого не видеть и не слышать.

Но младенец заорал так отчаянно, что я только сильно зажмурилась, а потом открыла глаза и устало сказала:

– Лэр, хватит издеваться над ребенком. Дайте его мне.

Не знаю, где я оказалась. Но здесь совершенно точно никто не умеет обращаться с детьми.

Зеленоглазый красавец посмотрел на меня с большим сомнением:

– Леди, вы…уверены?

И я его, честно говоря, понимала. Сижу тут вся такая воздушная, прямо неземное создание с изящными ручками и не уступающим им в изяществе ножками.

В зеркало я себя не видела. Но вот представляю, что и личико подстать облику.

Как такому возвышенному и явно юному созданию доверить ребенка?

А придется.

Потому что этот роскошный мужчина в потертом камзоле и заправленных в высокие сапоги стройными до невозможности ногами – да таким ногам я, бывшая, позавидовала бы. У меня ноги особым изяществом не отличались и длины им явно не хватало.

На что периодически намекал в свое время мой бывший.

Собственно, это я к чему?

А к тому, что красавец этот точно не знал, что с дитем делать.

– Уверена, лэр, – сказала я громко, стараясь перекрыть заливистый плач младенца.

Мужчина хмыкнул и, все так же держа дитя на вытянутых руках, подошел ко мне.

Вот же у людей мышцы, а? Столько времени держит явно не худенького младенца, и ничего.

– На колени мне кладите, я руки подставлю, – скомандовала я. Потому что понимала, что эти вот тонкие ручки явно не только к поднятию младенцев не приспособлены, а и вообще к физическому труду.

Глава службы поиска нахмурился и глаза его сверкнули зеленью.

А зрачки…

Я сразу отвела глаза, вот сразу. Потому что зрачки у красавца были явно нечеловеческие.

Вертикальные!

И вид такой недовольный… Ну, да. Пожалуй, тон мне следовало сбавить. Сразу видно, что этот лэр не привык к подобному обращению.

Он ведь явный аристократ.

Конечно, в своей прошлой жизни я аристократов не встречала.

Но фильмы смотрела. Книжки вот тоже читала. И ведь похож.

Даже несмотря на не очень-то чистый камзол и обтрепанные сапоги.

– Держите, леди, – и мужчина с явным облегчением, очень осторожно, опустил ребенка мне на колени.