– Ну что ж, папа всегда говорил, что рано или поздно я окажусь за решеткой.

Так началась карьера Джульетты в Службе безопасности.

В «Скрабзе», как все называли тюрьму, царил хаос и сновали люди, совершенно неподходящие для предоставленной им работы. МИ-5 набирала огромное количество новых сотрудников, в основном девушек, в департамент «А» – административный. Великосветские девицы были особенно бесполезны. Кое-кто из них притащил с собой корзины для пикника и расположился обедать на травке, словно приехав на регату в Хенли. В некоторых корпусах еще оставались заключенные, в ожидании, когда их переведут отсюда. Интересно, что они подумают, если им случайно попадутся на глаза эти очаровательные девицы, грызущие куриные ножки? Джульетта решила, что руководство намерено отсеивать сотрудников. Эту войну выиграют поденщики, а не девицы в жемчугах, подумала она.

Ее отфутболили в Регистратуру – место, где персонал кипел постоянным недовольством. Ей поручали в основном перекладывать дела из одного шкафа в другой или тасовать бесконечную картотеку в соответствии с какой-то непостижимой системой.

И все же стоило по окончании дня вырваться из тюрьмы, как начиналось веселье! Кларисса оказалась настоящей подругой (пожалуй, первой подругой в жизни Джульетты), несмотря на золотые гербы и титулы. Девушки развлекались вместе почти каждую ночь, ощупью пробираясь по улице во время затемнения, – Джульетта была вся в синяках из-за еженощных столкновений с фонарными столбами и почтовыми ящиками. «Клуб 400», «Посольский клуб», «Беркли», «Миллрой», бальный зал в отеле «Астория» – развлечения военного времени были нескончаемы. В набитых битком танцевальных залах девушек двигали с места на место бесчисленные партнеры в разнообразных военных формах, кавалеры на час, бабочки-поденки, чьи лица не было смысла запоминать.

На Парк-лейн работал допоздна киоск-кофейня – девушки заглядывали туда уже под утро, а иногда вовсе не ложились, завтракали в «Лайонсе» – овсянка, бекон с поджаренным хлебом, тосты, джем и целый чайник чаю, всё за шиллинг и шесть пенсов, – отправлялись прямиком в «Скрабз» и начинали новый день.

И все же она испытала некое облегчение, когда вчера в столовой к ней подошел Перри Гиббонс. Она обедала с Клариссой. Столовая была та же, где раньше кормили заключенных, и Джульетта подозревала, что отвратительная еда тоже осталась прежней. Они ели какое-то месиво с душком, и вдруг она заметила, что над ней стоит Перри Гиббонс и улыбается:

– Мисс Армстронг! Не вставайте, пожалуйста. Меня зовут Перри Гиббонс. Боюсь, что мне нужна девушка.

– Ну что ж… – осторожно сказала Джульетта, не беря на себя никаких обязательств. – Надо думать, что я как раз она.

– Отлично! В таком случае не могли бы вы подойти ко мне в кабинет после обеда? Вы знаете, где это?

Джульетта понятия не имела, где это, но у него был твердый голос, низкий, приятно звучащий, добрый и вместе с тем непререкаемо авторитетный – она решила, что это идеальное сочетание для мужчины; во всяком случае, так утверждали любимые ее матерью любовные романы. Поэтому она с готовностью ответила:

– Да, сэр.

– Отлично. Скоро увидимся. Не торопитесь, пообедайте спокойно. Мисс Марчмонт, приятного аппетита. – Он кивнул Клариссе и ушел.

– Кто это был? – спросила Джульетта.

– Знаменитый Перегрин Гиббонс. Он заправляет Би-пять-би – а может, Би-си-один? Я вечно путаю. В общем, противодействие подрывной деятельности. – Кларисса засмеялась. – Похоже, тебя сорвали с места.

– Это звучит неприятно.

– Сорвали, как розу, – попыталась утешить ее Кларисса. – Прелестную невинную розу.