Сначала она думала, что стоит попытаться уговорить кого-нибудь из торговцев, полагаясь лишь на силу своего обаяния и говорливость, но заметив нищего паренька, что ходил от повозки к повозке и раз за разом получал отказ и вереницу не особо ласковых прозвищ, пришла к выводу, что пока ее никто не заметил, не стоит самостоятельно обращать на себя внимание.

Расстроенный паренек как раз свернул в переулок, из которого она выглядывала, исследуя обстановку.

- Уважаемый синт, у вас не найдется немного еды? – жалобно спросил мальчик, обращаясь к Нелли и состроил страдальческое выражение лица.

Вблизи стало видно, что ему не больше пятнадцати или парень настолько недоедает, что не может набрать достаточно веса, чтобы казаться взрослым. И цвет лица у него был бледным. В том, что живет он впроголодь сомнений не было.

- Прости, я сам на мели, - скрипя сердцем пробормотала Нелли, чувствуя себя обманщицей, хотя за душой действительно не было ни медяка.

- Моя мама болеет, - горько добавил паренек, не отрывая от Нелли молящего взгляда.

Девушка мысленно чертыхнулась. Ей частенько было жаль страждущих, а уж голодающие и больные дети и вовсе вызывали в ней то состояние, в котором не жалко было отдать последнее. Она знала, что добудет еще. Руки и ноги есть, работать сможет.

- Держи, - Нелли переложила в один из мешочков с крупами несколько кусочков зачерствелого хлеба и хороших кусков вяленого мяса, протянув все это обрадовавшемуся парню.

Он раскланялся и чуть ли не в ноги стал падать, рассыпаясь в благодарностях и пожеланиях на всю будущую Неллину жизнь.

Уходя, мальчишка случайно, но несильно задел Нелли плечом, извинился и довольный скрылся за поворотом, сразу запихнув за обе щеки по куску хлеба и мяса.

А Нелли вернулась к своему занятию – разглядыванию купцов.

Почти все из них уже собрали шалаши и товары по телегам, некоторые только заканчивали упаковываться, другие сидели на повозках и подгоняли нерасторопных товарищей. Путешествовать в одиночку могло быть опасно. Купцы побогаче иногда даже нанимали охранников из головорезов, которые сопровождали их по опасным трактам, защищая от нападок разбойников.

Но сейчас было более-менее мирное время. Обычно за головы членов группировок, обворовывающих караваны, назначались награды от глав близлежащих городов, поэтому не многие маргинальные личности шли на грабеж.

Подглядывающая за торгашами Нелли решила, что лучшего момента не найти – никто не смотрел в ее сторону и в ближайшей телеге было укромное место между полупустыми ящиками с овощами. Она решила, что первое время там ее точно никто не заметит.

Тем более, что выбранный ею купец должен был ехать в самом конце позади всех остальных повозок.

Добравшись перебежками до нужного транспортного средства, Нелли юркнула в нишу, места там было мало, даже дышать было трудно, но ее новое тело позволяло просидеть в таком положении хоть целый день, пока они доберутся до первого пристанища в Биршиме.

Но она надеялась, что получится проехать и дальше.

Не прошло и пяти минут, как телега двинулась, колеса постучали по мостовой, и девушка с досадой поняла, что ее видно всем пешеходам.

Достав из дорожной сумки запасные вещи, Нелли развесила мешок, повязав концы с двух сторон в дырки ящиков. Так она была незаметнее, ткань не привлекала много внимания.

Только теперь, оглядев свои пожитки, она поняла, что вся еда, взятая в дорогу, куда-то исчезла, хотя память подсказывала, что тому нищему пареньку она отдала только половину. А потом вспомнила, как он задел ее плечом и пришла к выводу, что в тот момент лишилась всей собранной пиши. Нищий украл все до последней крохи. Даже небольшую флягу с водой, которую Нелли украла в комнате Айбла, все-таки переступив через бушующую совесть.