К чертям магию, гуглю огниво.

Даниэль отвечает — дважды поднимает взгляд.

— Завтра повторим, — ухмыляюсь я, вкладываю в ухмылку остатки бодрости и поднимаюсь. Надеюсь, завтра силы ко мне вернутся. Мне нужен отдых, и не просто отдых, а качественный. Только где его взять?

Даниэль косится на диван.

Пфф, нашёл, что разглядывать. Я вылила три кувшина, так что физиологические следы смыло. Что-то, конечно, осталось, я же не чистила обивку. По-настоящему противны не следы естественных надобностей, а чёрные сопли, начавшие на весь холл вонять ядрёной тухлятиной.

Вот зачем Даниэль уводит на них взгляд? Он — до меня доходит — не рассматривает, он мне их показывает!

— Что? — ко мне возвращается огонёк раздражения.

Я понимаю, что нужно убрать, отмыть, проветрить, но я в батрачки не нанималась. Отдохну — продолжу. А запах… Ну, я той же вонью дышу.

Даниэль всё настойчивей.

Впору взяться за лист и карандаш, но я не успеваю.

Лужа на полу внезапно вздымается горбылями, надувается мутный пузырь. Я инстинктивно шарахаюсь до того, как пузырь, смачно хлюпнув, лопается, и из жижи вываливается… очень большая сопля, только почему-то она живая. Не сопля, а, скорее, амёба с ложноножками. Серое создание забрасывает жгут, будто пират — абордажный крюк, прилипает кончиком щупальца к мрамору и вполне уверенно себя подтягивает.

— Что это?

Вторая амёба, третья. На диване, куда сопли хлынули в самом начале, тоже надувается пузырь, но небольшой, из него вываливается только одна живая дрянь.

Даниэль пытался меня предупредить?

— Трындец. Они опасны?

Да.

— Их можно чем-нибудь хлопнуть, как тараканов? Ботинком например?

Нет.

— Только магией? — обречённо спрашиваю я.

Да.

Я слишком устала. Может, ну их? Пусть амёбы подождут? Посажу в тазик, накрою крышкой… Им, конечно, предпочтительнее аквариум, чтобы не сбежали. Амёбы раскидывают ложноножки и все разом подтягиваются в направлении Даниэля.

Сюрприз…

Пока я торможу, сопли повторяют рывок совсем уж уверенно и в темпе.

Аквариумы и тазики отменяются.

— Их можно лопнуть голой силой, без рун и прочих вывертов? — напряжённо уточняю я.

Да.

Было бы дико обидно начать лечение, сделать первый шаг к победе и оказаться закуской на пиру сопливых амёб, мда.

Раздумывать некогда. Надо либо тащить Даниэля с дивана, либо убирать ожившие некро-сопли.

Тащить Даниэля? И играть с соплями в догонялки? Они ведь чуют то ли его, то ли нас обоих, и не отлипнут.

Закусив губу, я прислушиваюсь к окружающему пространству, ловлю ощущение бурлящей в пространстве сырой силы и тяну её в себя, пропускаю через солнечное сплетение. Мне кажется, что по венам течёт жидкий огонь. Мне больно, но я представляю, как из моей ладони вырывается энергетический хлыст и бью им по ближайшей сопле. Раздаётся омерзительный хлюп, амёба лопается и скукоживается. Я со злость обрушиваюсь на оставшихся. Минус две, минус три.

Последняя, будто почуяв, выстреливает жгутиком под диван и тащит себя в безопасную щель. Я промахиваюсь, но вторым ударом достаю.

— Готово, — я развеиваю хлыст. — Даниэль?

Он дважды поднимает взгляд.

Значит, справились.

— Знаешь, я устала, — честно признаюсь я. — Я сделаю чай. Хочешь чай?

Я с перепугу втянула излишек энергии, который не ушëл вместе с хлыстом, и магия жжёт, но зачем сливать её впустую? Уж лучше вскипячу воду. Скоро я возненавижу чайник, кухню, уборку.

Не сегодня, но завтра же найму крестьянку из ближайшей деревни.

Мечты…

Я ведь даже не представляю, где эта деревня.

А что мне мешает выйти и посмотреть с высоты утëса?

О, точно! Полчаса прогулки по окрестностям мне просто необходимы. Заодно гляну, что вокруг растëт и попытаюсь точно определить время года. В романе действие развивалось летом, а финальный эпизод с заходящим солнцем разворачивался на фоне зимнего пейзажа, и мне будет полезно выяснить лето сейчас раннее или позднее.