— Я постараюсь оправдать ваше доверие, Даниэлла. Получается, визит в родительский дом для вас… Простите, я с трудом представляю, каково это, остаться без воспоминаний.

Между нами повисает неловкость.

Я отчётливо вижу, что Гарет не знает, как реагировать.

А ещё он наверняка подумал, что мне потребуется консультация врача, а это… деньги, которых нет.

— Мне безразличен визит, — заверяю я. — Полагаю, посетить господина Пегкера будет полезно?

— Даниэлла, — в его голосе появляются нотки вины, — я рассчитываю на приданое, которое обещал господин Пегкер. Мне нужна эта встреча.

— Я пойду с вами и постараюсь повлиять на господина Пегкера, но… Ему не нужно знать, что я потеряла память, хорошо? Он использует факт против вас. И, если не секрет… какой у господина Пегкера интерес выдать меня за вас, Гарет?

У меня ребус не складывается. Какой смысл создавать связь двух родов через брак и тут же рвать отношения через обман с приданым?

— Насколько я понял, господин Пегкер намерен воспользоваться привилегиями, которыми я, как аристократ, обладаю по закону.

Обман с приданым не стыкуется с намерением сотрудничать.

— Вот как?

Гарет пожимает плечами.

Не знаю, сколько мы сидим друг напротив друга. Я замечаю, что призрачный голубой свет погас, но в спальне больше не темно — за окном занялся рассвет.

Молчание затягивается, и Гарет поднимается:

— Даниэлла, ещё очень рано, а завтра будет непростой день. Почему бы вам не отдохнуть?

— Да…

Какой отдых?

Я дожидаюсь, когда Гарет выйдет и закроет за собой дверь, выжидаю с минуту и поднимаюсь.

Уже достаточно рассвело, чтобы ориентироваться в пространстве.

Шаги, которые меня разбудили, оборвались в кабинете, и в кабинете я видела сияние, поэтому, войдя и бегло осмотревшись, я совершенно не удивляюсь при виде ждущего меня на пустой столешнице угольно-чёрного конверта. Незваный визитёр не пожелал мне представиться, но оставил сообщение. Демонов любитель эпистолярного жанра.

Безопасно ли открыть конверт?

10. Глава 10

Обойдя стол, я сажусь на стул с высокой резной спинкой, провожу пальцем по подлокотнику и чувствую, как рука пачкается в пыли. Стряхнув грязь ладонь о ладонь, я не рискую опереться на столешницу локтями.

Конверт…

Пропитывать бумагу ядом слишком сложный ход. Проще было бы удавить меня подушкой, поэтому письмо я беру безбоязненно, но открывать не спешу. На конверте не сказано, кто получатель. Точнее… на чёрной бумаге огнём горят символы. Что-то вроде рун или иероглифов, и один значок я узнаю — я видела его на регалиях. Это знак рода. Должна я отдать конверт Гарету или вскрыть сама на правах графини?

Его подбросили в мой кабинет, а не в кабинет Гарета. Ведьма подбросила? В смысле, тётушка Хлоя? Кто-то из сестёр? Сам Гарет? Додуматься можно до чего угодно.

Есть ли в доме кто-то, с кем я ещё не сталкивалась? Вероятно…

Почему я должна разбираться не со своими проблемами, а с чужими интригами?

Я раздражённо ломаю печать, подцепляю уголок бумаги ногтем и разрываю конверт. На ладонь выпадает не письмо. Всего лишь засушенный цветок, тонкий стебель переламывается в моих пальцах. Возможно, я зря убедила себя, что в конверте нет ничего опасного. Цветок рассыпается. Я сдуваю с ладони порошок.

Что-то, будто мелкая колючка, колет кожу, и на руке проступает… ещё одна татуировка, тоже цветок, очень похожий на тот, которым наградил меня Гарет, но всё же другой. И главное отличие в цвете — он огненный, а не морозно-голубой.

Эй, надеюсь, я сейчас по незнанию не обзавелась вторым мужем?!

Меня от такого предположения аж в дрожь бросает.

Нужно посоветоваться с Гаретом. Только вот выпустив искорку, цветок на моей руке поджигает конверт, и чёрная бумага, полыхнув, в считанные мгновения рассыпается пеплом. На пальцах снова остаётся грязь, и я повторно отряхиваю руки. Цветок гаснет…