– Она здесь! – раздалось насмешливое откуда-то из глубины погреба. – И она никуда не пойдет, пока не найдет все наши записи и не соберет все уцелевшие пробирки.

Рэй перевёл взгляд на источник голоса, однако ничего кроме разбросанных бочек и перевёрнутых столов не увидел.

– Здесь это где? – в первую секунду сам не зная почему, раздраженно уточнил он, но соображал он быстро и потому уже в следующую добавил: – И, если тебя стошнит на записи, я… – он замолчал запнувшись, поскольку здесь сообразительность ему изменила, и он не смог быстро придумать, что он в этом случае сделает. – Они и так пострадали! – сварливо добавил он после небольшой паузы.

– Я здесь! – поднялась над перевернутым столом рука. – И меня не стошнит! – успокоили его. – Землятресение, оказывается, отлично отрезвляет!

Паоло за спиной Рэя хмыкнул.

Рэй бросил на явно забавляющегося ситуацией великана раздраженный взгляд. Тот усмехнулся в бороду и предложил.

– Падроне, если хотите, я её просто вынесу.

Рэй закатил глаза и фыркнул:

– Просто? Не льсти себе! Она отбиваться будет!

– Ещё как будет! – подтвердила Виктория. – И да, она все слышит. И она, кстати, тоже твой Падроне, Паоло! И потому… – она запнулась, не зная, чем припугнуть, и потому просто добавила: – Она требует уважения!

Рэй, усмехнувшись, посмотрел на великана. Его взгляд и разведенные в стороны руки говорили: «Вот так-то!».

– Ладно, – махнул он рукой. – Викторией я сам займусь, а ты ребятам помоги.

– Ты лучше пробирками займись, а не Викторией! – насмешливо ответили ему из-за стола, подтверждая тем самым, что «она всё слышит».

Широко и жизнерадостно улыбнувшись в ответ и поймав себя на этом, Рэй потряс головой, словно бы скидывая с себя наваждение. Он на мгновение прикрыл глаза, мысленно посчитал до трёх и глубоко вздохнув, мысленно остерег он себя: «Осторожней, Рэй! Помни с кем имеешь дело!»

– А что есть, что собирать? – спросил он вслух, подходя к лежавшему на боку столу, пол рядом с крышкой которого покрывали осколки стекла.

– Вдребезги только бокалы, а пробирки почти все целы, – известили его из-за крышки стола.

– Что серьезно?! – приятно удивился Рэй, который попрощался с образцами отобранных ими для дальнейшей работы купажей, в тот же момент, когда увидел, как тяжелый дубовый стол, под одну из ножек которого «залезла» трещина, завалился набок.

– Не знаю, как ты, а я с такими вещами не шучу! – раздраженно ответили ему и известили: – Теперь твоя очередь!

Уже обошедший стол и как раз присевший, чтобы поднять одну из пробирок, Рэй, недоуменно посмотрел на сводную сестру.

– Моя очередь?

– Сообщить мне хорошие новости, – объяснили ему.

– Тут у меня пробирки тоже целы, – сообщил он.

– Спасибо! – саркастически фыркнула Виктория. – Это я и без тебя знаю. Я о бочках! Ты знаешь, где какие сорта лежат. Скажи мне, что меньше всего пострадали бочки с Каларисом!

– А почему именно с Каларисом? – удивился Рэй.

– Сначала скажи мне, что у нас его достаточно! – обеспокоенно потребовала девушка.

– Да, достаточно, достаточно, – успокоили её.

– Я хочу завтра попробовать 40% «Калариса», 30% «Альберы», 10% «Маренго» и 5% «Филариса».

– Ты хочешь заменить Кьянти Каларисом? И каким образом это поможет смягчить вкус Кьянти? – саркастически поинтересовался Рэй.

– Разумеется, никаким! – с вызовом в голосе ответила Виктория. – Я говорю о совершенно новом вине!

– Но идея была в том, чтобы использовать Кьянти с повышенным содержанием танинов! – возразил Рэй.

– И мы его используем! Не переживай! – успокоила его Виктория. – Мы займемся им сразу же, как только я проверю свое предположение. Просто я почти уверена, что, если мы заменим Кьянти на Каларис с его ярко выраженным привкусом черешни и сливы, то после того, как Альбера смягчит его, привнеся в купаж бархатистость и утончённые цветочные оттенки, Маренго оживит его вкус, добавив в него тонкие ноты корицы и ореха, а Филарис заполирует всё это дело едва различимой терпкостью, горечью и кислинкой шалфея и клюквы, мы получим то, чего нам не хватало, когда мы пытались сделать купаж на основе Кьянти.