6. Глава 6

Утром, ещё в сумерках, я проснулась со всеми. Дело в том, что здесь вся прислуга женского пола, располагалась на ночь в одной комнате. Сначала опять испугалась - где я? Потом сообразила, выдохнула и стала собираться. Состояние заметно улучшилось, надо бы зарядку сделать. Потом момент выкрою и сделаю.

Сегодня я решила отмыть кухню. Но вначале завтрак -- хлеб, жидкая каша с корешками, взвар из каких-то трав. Вкусно, конечно, но очень скромно. Ни тебе варенья, печенья, конфет. Ничего сладкого. За ложечку мёда, я бы многое отдала.

После завтрака пошла с довольной Бити осматривать двор и постройки. Её приставили ко мне, считай, повысили. Как же хорошо на свежем воздухе! Солнце с размаху ударило по глазам. Постояла, зажмурившись, как в детстве, подставляя ему лицо. Воздух тёплый и чистый. Настроение заметно улучшилось. Ничего в теле не болит, не ноет, не тянет. Песню бы какую-то хорошую затянуть, но не в этот раз.

Первое, на что упал мой взгляд -- земля. Очень светлая, почти белая. Дорожки во дворе выложены булыжником серого цвета.

Двор огорожен невысоким забором. Ворота не по центру, а с краю. Напротив ворот постройка под единой крышей - конюшня. Потянула Бити смотреть. Я, конечно, не большой специалист, но кошки с собаками у нас жили. Поэтому по опыту знаю, что здоровье животного определяется по внешнему виду. Здесь все красавцы, курицы и те - чистенькие. В кормушках остатки еды - значит сытые. Уборка идёт полным ходом, конюхи тихонько ворчат, что не вовремя нас принесло, и мы решили не мешаться под ногами. Главное я увидела.

В этот момент я обратила внимание, что девочка мнётся, но не решается заговорить.

– Бити, ты что-то хочешь мне рассказать? – Тон максимально дружелюбный.

– Мы все очень рады, что ты заболела! – Вот это заявление! – Не то что заболела, – спохватилась моя провожатая, и ещё больше смутилась – а что стала нормальной после болезни.

– Ну ты же знаешь, что я многое не помню. А расскажи, какая я была раньше? – При этом я легонько погладила Бити по плечу, как бы успокаивая и подталкивая к разговору.

– Я боюсь, расскажу, и та, злая вернётся, – вот сейчас мне стало страшно, какая та? Я это. И точка.

– Не вернётся, давай, рассказывай. – Интересно, моя предшественница запугала всех, или только Бити?

– До болезни ты никого не слушала, только мессира Риччи. Нас держала в строгости. Никогда спокойно, вот, как сейчас, не говорила, всегда кричала. Либо молчишь и взглядом прожигаешь, что ещё хуже. – Видимо, доставалось им от меня.

– Это Пресвятая Дева за вас заступилась, и мне болезнь послала, чтобы я изменилась. – При этих словах девочка понимающе закивала.

– А расскажи мне ещё, сколько мне лет, как я попала служить к мессиру Риччи? – она немного успокоилась, и мне стало проще её расспрашивать.

– Тебе семнадцать зим. Про то, как ты здесь появилась, мы точно не знаем. Ты никогда про это не рассказывала. Вроде бы мессир Жакоп взял тебя из деревни, ты какая-то его дальняя родня, твоих всех при очередном набеге из-за границы убили, а ты уцелела. Ты хоть и из знати, но денег у тебя нет. – Вот значит, откуда доверие хозяина и превосходство над другими. Надо будет у мессира Жакопа как-то узнавать подробности. А пока - продолжим осмотр.

А куда это навоз девают? Выбрасывают за домом у забора? Пошли смотреть. С обратной стороны дома располагается небольшой сад. А сразу за ним забор - вот туда навоз и складывают. Как так? А вонь, а мухи, да и антисанитария полная. Надо будет решить, где выкопать ямы, сложить в них остатки жизнедеятельности животных, и закопать.