Леночку особенно умилило последнее высказывание. Ее так и подмывало спросить, что делать в том случае, если этих линий не будет?

Инструктаж закончился быстро, и желающие ознакомиться с древними ходами, вслед за инструктором, пошли ко входу в пещеру.

Вход оказался достаточно комфортным, даже особенно наклоняться не пришлось.

Внутри было прохладно и свежо, и наличествовало все, для такого рода пещер характерно. И сталактиты, и сталагмиты, и друзы минералов, специально подсвеченные для пущей красоты.

Леночка,честно говоря, была несколько разочарована. Пещера эта была далеко не первой из тех, что она видела.

-- Польстилась на древность, -- усмехнулась про себя девушка, -- какая же это древность. Вон, подсветка везде. 

Она рассчитывала увидеть действительно нечто стоящее, древнее, необычное.

А тут… Нет, красиво, слов нет, но…

Ничего необычного. Ничего из того, что вызвало бы ее искренний, неподдельный интерес.

-- Так себе поездка. От скуки и безделья только, или когда обгоришь и на пляж нельзя, -- сделала вывод девушка, и, сделав шаг вперед, поспевая уже к выходу, споткнулась и чуть не упала.

Потому что один из шнурков  ее новеньких белых кроссовок развязался, и она умудрилась на него наступить.

-- Ойй, -- ойкнула Леночка, и оперлась правой рукой о стену тоннеля, по которому они шли, холодную и шершавую.

И тут камень, о который она оперлась, стал прямо под рукой нагреваться, и вдруг неожиданно исчез, а вместе с ним исчезла и часть стены, образовав проход.

Куда и провалилась девушка, онемев от ужаса.

12. Глава 12

Встреча друзей

Наконец движение мощных драконьих лап замедлилось, и могучий ящер остановился, сложив серебряные крылья, чуть не врезавшись в придворного алхимика, который от порыва ветра, вызванного приземлением дракона, откатился в сторону и упал в траву.

А когда лорд Конфю поднял голову и сел, то увидел, что его желание сбылось. Напротив стоял Лайонард, в своей человеческой ипостаси, замотанный в неизвестно какой магией сохраненные остатки своего серого плаща с капюшоном.

Глаза лорда блестели все тем же серебром, а зрачок, вертикальный, как у рептилии, то сжимался, то расширялся, выдавая всю гамму чувств, испытываемых Главой Тайной службы в этот момент.

Придворный алхимик поднялся на ноги, и подошел к другу, все еще не переставая улыбаться от счастья, что тот вернулся. От радости, что окончательный оборот случился и Лайон наконец стал истинным драконом.

Лайонард же, недолго думая, размахнулся, и дал Кону хорошего хука слева. Придворный алхимик охнул, согнулся и прохрипел:

-- Ну, мир? 

Лайонард Серебряный, который давно его простил, только рассмеялся. А когда Конфю выпрямился, то подошел к другу и ткнул его кулаком в плечо.

-- Привет, Кон! Мир, -- пророкотал он голосом, от которого бы у леди Селани пошли мурашки по коже. 

Голос Лайона изменился. В нем появилась хрипотца и чувствовалась такая сила, что вряд ли у кого возникло бы желание сказать ему нечто наперекор.

Лорд Конфю, услышав голос нынешнего Лайонарда Серебряного, вздрогнул, но преодолел себя, и ответил другу, ткнув, в свою очередь, его кулаком в плечо.

И только сейчас почувствовал, что, несмотря на очевидные и долгожданные изменения в Лайонарде,  между ними не изменилось ровным счетом ничего.

Друг его простил. И от понимания этого факта на сердце мужчины стало тепло. Ведь потерять единственного друга и заново обрести его это дорого стоит.

Льер Конфю почувствовал, что суровые мужские слезы уже готовы скатиться у него из глаз, и строго-настрого запретил им, заморгав и сделав вид, что в глаза попала соринка.