Даже братья в один миг могут стать заклятыми врагами, если между ними вонзается острая, как кинжал, зависть. Мор навсегда отрёкся от сводного брата, стал жить на болоте и в лес больше не возвращался. Он ненавидел Жива и желал тому смерти.

Временами чёрная зависть наполняла душу Мора до краёв, и тогда, заручившись поддержкой Вислы и других кикимор, он шёл на брата войной – болотная топь поднималась, вздымалась пенистой волной и наступала на лес. Живу каждый раз приходилось усмирять брата, который не мог совладать с собственной злобой. Однажды он оттеснил Мора так далеко, что тот, глубоко оскорблённый, пообещал, что придёт время и Жив горько пожалеет.

И вот этот момент настал. Мор стоял и смотрел, как гибнет в трясине его ненавистный сводный брат, и ни капли не жалел. Сердце его совсем остыло от холодной болотной воды.

– Хорошо, Мор. Забирай все мои земли, если они тебе так нужны. Ты теперь будешь лесным хозяином. Мы с Елесой покинем твои владения, уйдём далеко-далеко. Обещаю тебе… Только не губи моё дитя, прошу тебя! – еле-еле выговорил Жив.

Он захлебывался болотом. Ещё немного – и его лицо скроет чёрная жижа. Но пока что Жив мог говорить, поэтому молил, глядя в пустые, безразличные глаза Мора:

– Вытащи меня отсюда, и я тут же отдам тебе камень отца и свои владения, а сам уйду с семьёй. Ты никогда больше не увидишь меня. Лес, болото… Ты получишь всё, Мор. Клянусь!

Мор наклонился и хрипло рассмеялся брату в лицо. Резким движением он сорвал с шеи Жива камень, переданный ему когда-то давно Лесомиром. Мор с детства мечтал об этом заветном камне, грезил им. Будучи маленьким, он верил, что тот способен исполнить любое его желание, а когда подрос, думал, что камень наделит его огромной силой. Но это было не так. Магический амулет лесов и болот хранил в себе власть и могущество всех предыдущих хозяев этих земель и был так тяжёл, что носить его на шее мог не каждый, а лишь тот, кто наделён особой силой. Лесомир время от времени проверял выносливость растущих сыновей, и каждый раз Жив с лёгкостью надевал камень себе на шею, а Мор не мог. Не получалось даже удержать его в руках – амулет был неподъёмным для него, худого и жалкого, тянул к земле. С тех пор ничего не изменилось. Поэтому и сейчас камень оттянул тяжестью руку, и Мор, не в силах поднять этот груз, со злостью бросил его в заросли болотной осоки. А потом снова повернулся к Живу.

– Видел бы ты сейчас себя со стороны, братец! Видел бы ты своё лицо! – ехидно проговорил Мор. – Более жалкого зрелища не сыскать! Хозяин леса! Я-то думал, что ты храбрее всех в мире, а ты гибнешь в моих владениях, да к тому же умоляешь о пощаде. Отец был бы разочарован, увидь он тебя таким!

– Я не стыжусь, – тихо произнёс Жив. – С тех пор как я взял в жёны Елесу, мне есть что терять, Мор. И теперь я хочу лишь одного – защитить свою семью.

Мор покачал головой, лицо его словно окаменело, взгляд стал холодным и циничным. Он отвернулся и пошёл прочь.

– Ты отнял у меня всё самое дорогое, Жив. Родителей, амулет, лес… Пришла пора мстить. Я ждал этого момента. Ждал дня, когда ты проявишь слабость. Даже думал, что мне станет тебя жаль, но, увы, в сердце моём не осталось ни сочувствия, ни жалости. Все чувства смыла болотная вода. Я хочу своими глазами увидеть твою смерть.

Лицо Мора потемнело, в глазах застыла злоба. Тогда Жив понял – это конец.

– Забирай его, Трясинушка! – не останавливаясь, хриплым голосом крикнул Мор, и уже в следующую секунду голова Жива скрылась под толщей чёрной жижи, словно кто-то мощным движением взял и утянул его на дно.