— Батюшки мои. Прознал?! — бабушка, которая про Бурова только хорошее всегда говорила, восхищалась, - как и все на селе, — его личностью, вдруг испугалась чего-то.

Тома удивилась.

— Ба, ты чего? Узнал, да. Георгиевна сказала, больше некому.

— Ух, баба! Язык без костей! — разозлилась на экономку бабушка. — И что он? Ругал? Мальчонкой стыдил?

— Нет. Не ругал. — Тома набралась смелости и выдохнула. — Замуж позвал.

— Мать честная! -бабушка от удивления прижала руки к груди. — На что ему?

— Говорит, что не хочет, чтобы его родная кровь безотцовщиной росла. Ну и чтоб отчим был, тоже ему не по душе.

— Ой, Томушка,ой не нравится мне это, - бабушка покачала головой.

— Я отказывалась, но он мне дал понять, что в любом случае будет так, как ему надо. По-хорошему или по-плохому. — Тома не стала юлить и сказала бабушке всё, как было.

— Угрожал…А такой хороший человек был. - бабушка горько вздохнула. - Все хороши до поры до времени. Покуда свой интерес сильнее совести не становится.

— Не волнуйся. Я на рожон не полезу. А Александр Сергеевич… Он и правда не плохой. Привык получать своё, вот и показал характер. Ничего он мне не сделает. И ребёнку тем более.

Тома подошла к электрической плите и поставила чайник. И без того горячий, он моментально зашумел от соприкосновения с быстро раскаляющимся тэном.

— Ты что задумала, Томушка? — бабушка по Томиной интонации поняла, что внучка уже всё решила.

— Я решила, что ничего плохого в предложении Бурова нет. Я свободна, сердце моё свободно. Корысти в моих мыслях нет. — Тома словно оправдывалась перед чайником, перечисляя ему все пункты. - Я не сама это затеяла.

— Ох, Тома, дитятко. Неспроста Буров затеял эту катавасию. Сердце у меня не на месте…Неспроста. — Бабушка не на шутку растревожилась.

— Ба, ну, сама посуди: хотел бы навредить, замуж бы не звал. Ему только формально всё оформить надо с ребёнком и не более того. Сама увидишь — не надолго вся эта брачная история. Он сам не понимает, что женитьба ему же первому и помешает. Это у меня никого на примете нет и не предвидится в нашей глуши. А он мужчина ещё совсем не старый, обеспеченный, интересный, — Тома вспомнила лицо Бурова, так непохожее на все одутловатые, испитые и изробленные мужские лица, что она видела в своей жизни. Его лицо, было словно умело высечено из камня самой жизнью. Правильное, жёсткое, волевое.

На мгновение её охватило необъяснимое чувство сладостного страха. Этот мужчина притягивал и пугал одновременно.

Тома встряхнула головой, отгоняя наваждение.

— Я попрошу у него помощи. Я думала, думала и решилась.

— Тома! Бог с тобой! Что ты такое говоришь! Не надо нам от него ничего! Разве можно дитём торговаться! - бабушка испугалась ещё больше. Мысль о том, что её внучка, её кровиночка, будет что-то просить взамен замужества, которое от неё требуют, взамен ребёнка… Ой, не дай Бог!

— Всё будет хорошо, ба. Ну не идти же мне в этот брак, как овце на заклание, — Тома постаралась выдавить из себя улыбку. - Да не переживай ты так! Многого не попрошу.

— Не к добру это всё,Тома, ох не к добру. Даже сердце заболело — предчувствие тяжёлое. Сильный он человек против нас, немощных. Как бы не отнял дитятко-то…

— Бабуль, ну ты совсем навыдумывала на ровном месте! Зачем ему это? С каких это пор мужчины детей отнимают? Всю жизнь наоборот было: и семейным до своих детей нет дела, и разведенным. А тут и вовсе. — Тома отмахнула рукой бабушкины слова, словно они как туман вокруг неё сгустились. - Глупости тебе в голову лезут, а не предчувствие. Вот увидишь - всё будет хорошо! И очень быстро всё закончится.