– Да со мной всё в порядке. Я умылся и объелся.

– Но тебя похитили. Что с тобой делали?

– Ничего со мной не делали. Меня просто заперли в амбаре. А Рейн тоже здесь?

– Да, мы все вместе поехали из Яссы, когда узнали, что с тобой случилось.

– Он собирается писать повторное письмо королю?

– Повторное письмо? О тебе?

– Ну да, о ком же ещё?

– Не знаю. Пока он ничего не говорил. Хочешь, я спрошу?

– Спроси, – кивнул Юрген.

Оташ поехал к сиварам с Сагдаем, Дониром и десятком воинов. Пожар был потушен, но в воздухе по-прежнему пахло гарью. Сивары трудились, разбирая сожженные постройки, но, увидев шоно, все они замерли, кто-то опустился на колени. Оташ подъехал к дому старейшины. Илпек ждал его. Он выглядел совсем старым и осунувшимся.

– Здравствуй, великий шоно, – проговорил он.

– Здравствуй, – спешившись, ответил Оташ. – Как видишь, я сдержал своё слово.

– Вижу.

– Ты всё ещё хочешь ставить мне какие-то условия?

– Нет, великий шоно.

– Позови сюда людей, Илпек. Я жду.

Когда почти все жители поселения собрались на окраине деревни, Оташ вышел в центр и громко произнёс:

– Послушайте меня, сивары! Я, великий предводитель всех сарби хранимый небесным волком шоно Оташ Справедливый, обращаюсь к вам. С сегодняшнего дня Илпек больше не является вашим старейшиной.

Люди начали перешёптываться.

– Я назначаю старейшиной Имета, – продолжал шоно. Услышав своё имя, арамсай огляделся по сторонам и сделал шаг вперёд.

– Но великий шоно! – воскликнул Илпек.

– Ты с чем-то не согласен? – спросил Оташ.

– Да, я не согласен. Имет – наш арамсай. Пирешчи указал на него.

– Это прекрасно, что Пирешчи указал на Имета. Это значит, что это достойный человек. Поэтому он и займёт место старейшины. Кто-то ещё не согласен?

Сивары молчали.

– Да будет так, – проговорил Оташ. – Сагдай, Имет готов.

Шаман приблизился к шоно и подозвал арамсая. Когда тот подошёл, Сагдай ударил колотушкой в бубен и произнёс:

– Конь мой, конь, неси меня к небу.

Снова удар.

– Неси высоко, неси далеко.

Ещё удар.

– Неси меня к небесному волку, дай мне его силу. Дай силу этому человеку.

К Сагдаю подошёл Донир, в его руке была чаша. Он протянул чашу арамсаю. Тот сделал глоток. Сагдай снова ударил в бубен.

– Да хранит тебя Тенгри, – проговорил он.

– Благодарю тебя, Сагдай, – сказал Оташ.

– И я благодарю, – добавил Имет.

– Сивары! – громко произнёс шоно. – Вы знаете, что каждый год ваши мужчины должны пополнять армию шоносара. В этом году от вашей деревни в армию отправился Карсак.

Люди снова начали перешёптываться.

– Шоносар отправляется в свой следующий переход, но на первое время с вами останутся мои воины. Да хранит вас Тенгри.

Юрген чувствовал себя неловко, когда Оташ говорил ему ехать на повозке, в которой перевозили его гер, но всё же соглашался. Он сам понимал, что ещё не до конца оправился после болезни и столько времени проводить в седле ему было тяжело.

– Выходит, ты знаешь наш язык? – спросил Алтан, который ехал рядом.

– Знаю, – кивнул Юрген.

– И всегда знал?

– Нет, в пять лет не знал.

– Ну, ты понял, что я спросил, чего ты!

– Да, понял.

– То есть ты всё слышал, что мы с братом о тебе говорили?

– Слышал, – Шу очень не нравился этот разговор, и он был бы счастлив его поскорее закончить.

– И что, злишься?

– Злюсь.

– Правильно, – усмехнулся Алтан. – Я бы тоже злился. Но ты на самом деле слабоват для жизни в шоносаре. И это не потому что ты норт, я ничего против нортов не имею.

– Вот прям обрадовал. А я-то переживал.

– Ну, не язви. На правду не обижаются.

Юргену очень хотелось ответить, и он не нашёл ничего лучше, как громко сказать на языке хани:

– Как ты меня достал! Сила есть, ума не надо – это про тебя!