– Товарищ прапорщик, из вас поэт как из…

– Но-но, попрошу без грязных инсинуаций.

– Ладно, – фыркнула супруга, поудобнее устраиваясь на моих коленях. – А это ничего, что младший по званию обнимает старшего?

– Нас никто не видит, так что о репутации можно не беспокоиться.

– Болтун, – еле разборчиво прозвучало в ответ и тихое посапывание известило о глубоком сне, мгновенно окутавшим Нарейсу не без моей помощи.

Утро принесло прохладу, кучевые облака и отголоски далёкого собачьего лая. Нарушители лесной тишины появились в поле зрения минут через пять – коричневого окраса лошадка неспеша тянула телегу с единственным пассажиром. За ними крутилась кудлатая дворняга, звонким тявканьем напоминая всей округе о своём присутствии.

– Рота, подъём.

– Командир желает поспать ещё капельку, – супруга лениво приоткрыла один глаз.

– Тогда наш гид по Ленинградской области проедет мимо.

– Какой ты настырный, – она поднялась, потянулась всем гибким телом; защитный костюм преобразился в серое платье с коричневым пояском под грудью. – Никуда не уходи. Подожду транспорт за поворотом.

Дед Ефим наслаждался покоем. Вчера с кумом Федькой испытывали качество медовухи и, как обычно, слегка перебрали. Правильно, что таинство перегонки решили проводить в сарае на задворках, не то бабка Нюра всю плешь проела бы. Нет, поначалу она ходила, принюхивалась к сивушному запаху, мешала наслаждаться чистейшим продуктом и задушевным разговором о жизни и политике. Последний раз заглянула на закате солнца. Окинула сердитым взором раскрасневшиеся лица, погрозила сухоньким кулачком и громко хлопнула расхлябанной дверью. Утром его некстати растолкали и отправили присмотреть за пасекой – как бы внучок Венька не учудил там какую-нибудь катавасию. Что не говори, а лесной воздух, по утречку, творит чудеса. Лёгкий ветерок освежает лысину, приглушая звон церковных колоколов. Эх, хорошо, едрит-раскудрит! Так, чего это Нюська разошлась, словно посторонние во двор ломятся?

– Тр-р-р, родимая, – дед натянул вожжи и оторвал спину от мягкой, душистой подстилки из сена.

Дворняга шерстяным клубком крутилась перед неизвестной девушкой, старательно привлекая внимание хозяина.

– Здравствуйте, дедушка, – она поднялась с травы, улыбаясь доброжелательно.

– И тебя с добрым утрецом, красавица. Ждёшь кого али как? – Ефим отметил приличный рост «гренадер-девицы» и мысленно подкрутил щётку жёстких седых усов.

– Ноги устали, решила передохнуть.

– Ну, так лезь в телегу, довезу куда надо, ежели по пути, – сам же подумал. – «Такую заставь плуг таскать, так пахарь быстрее замается».

– Вы в Ленинград едете?

– Да ты никак заплутала, девонька? Эта дорога ведёт на Лаврики, совсем в другую сторону. Тебе надыть повертаться назад, с полверсты, да свернуть направо, там ещё вёрст пять. Выйдешь на тракт и до города рукой подать.

– Спасибо, дедушка. До свидания.

– Счастливого пути, красавица. Но-о-о, Лыська. Шевели копытами, не то до вечора не доберёмся.

Дед обернулся с пожеланием справной девице такого же справного жениха, однако сзади никого не было. Он покрутил головой, не понимая, как такое может быть. Вот вроде бы только распрощались. Не на крыльях же она улетела за ближайшие деревья.

– Чудеса да и только, а, Наська?

Дворняга вильнула хвостом и тявкнула, подтверждая сомнения хозяина в реальности произошедшего.

Северную столицу обошли стороной, нечего лишний раз глаза мозолить бдительным гражданам. К конечной цели мы добрались лишь после полудня – приходилось периодически останавливаться для выяснения правильности маршрута. Нудное это дело, скажу я вам, «скакать» от одной точки до другой, не зная конкретного вида нужного места.