– Мне больно. Всегда больно. Но это заставляет меня жить дальше! – рыдания сдавили горло, делая дыхание хриплым и прерывистым. И внезапно отчётливо. – Моя боль – это моя сила!

Не видя ничего перед собой, и не понимая происходящего, Инга решительно встала с алтаря и вышла к понтону. Нелепые худосочные существа, которые до конца так и не вскормила её память, как два безобразных крыла, резко подёргиваясь, волочились за ней. Девушка тяжело облокотилась на изгородь, заставляя тем притихшего ворона отлететь подальше. Она подняла голову.

Ночное небо словно шевелилось. На понтон в полной тишине садились всё новые и новые огромные чёрные птицы. Они закрывали своими телами небесный свет. Но Инга этого не видела. Она вдруг закричала, что есть силы, и вложила в этот крик всё, что много лет копилось, но так и не нашло выхода по разным причинам. Некое, глубоко затаённое «Я», наконец-то вместе с болью вырывалось наружу, соединялось с чем-то новым, приходящим извне. Она словно перерождалась заново, становясь иным. Неким новым существом. И самой собой одновременно. Пуповины же окончательно разорвались, и, корчась, оба создания превратились в склизкую вонючую массу.

– Так чего же ты хочешь? – холодно осведомилась жрица, когда её крик стих.

Инга повернулась к ней и посмотрела на старуху безумными глазами в намерении ответить.

– Что ты делаешь, мать?! Это же наша гостья! – послышался голос спешащего Остора. Владыка, словно забыв про приличествующее спокойствие и душевное равновесие, бежал сломя голову по понтону. – Прекрати немедленно!

Все присутствовавшие и девушка повернулись к нему. Инга уже не успевала ответить на заданный вопрос. Она просто упала, но, прежде чем уснуть, услышала.

– Нечего прекращать, всё уже кончено. Ей не быть жрицей.

Глубокие синие воды смешивались с голубизной неба настолько, что граница горизонта стала почти неразличимой. Оттого казалось, что корабль болтается на волнах, словно игрушечный. Ощущение также усиливалось от его внешнего вида. Почти старинный фрегат с первого взгляда. И смотреть на него было одно удовольствие, тем более стоя на мягкой зелёной траве. Но, как бы ни были хороши природа и вид вокруг, удерживать взгляд только на одной детали Инга долго не умела. Постепенно её внимание переключилось на маленькую хлипкую шлюпку у берега. Кажется, именно на ней она добралась до сюда. А затем она принялась с интересом наблюдать, как на скромную старую пристань острова высаживаются люди. Постепенно их собралось достаточно много, с десятка два, и большинство из них неторопливо направились в сторону небольшого замка или скорее особняка в замковом стиле.

«Надо же», – подумала Инга, так как отчего-то знала, что гости на этом острове являлись редкостью. 

Девушка следила за суетой прибывших людей, но вскоре ей надоело ожидать, когда абсолютно все пассажиры покинут пристань. Судя по всему, это было достаточно долгое и хлопотное дело, что-то у некоторых пассажиров не заладилось. Они заметались, начали ссориться. Поэтому она позволила себе поставить на землю свой скромный чемодан и в одиночестве смело поднялась по покрытому шелковистой травкой пригорку ближе к дому.

Как ни странно, светлое здание и манило, и отталкивало одновременно. Некое гадливое предчувствие переполняло, но на нём никак не удавалось сосредоточиться из-за мирной обстановки вокруг. Однако, сделав ещё несколько уверенных шагов, Инга остановилась, чувствуя, как странно заколотилось сердце.

– Приветствую тебя на острове, – раздался сдержанный голос. 

Инга посмотрела на его владельца, и сразу поняла, с кем столкнула её судьба. Хозяин особняка. Он являлся её родственником, насколько говорило ощущение кого-то родного в его присутствии. Правда, чувство принесло также ясность, что родство было то ли крайне дальним, то ли чем-то нарушено. Но ей всё равно оказалось приятно думать, что в ней течёт такая кровь.