Впервые за целую вечность Гис сам себе казался жалким.

От этого было даже больнее, чем от ножей, хотя они мучили его, терзая плоть при каждом движении коня. И это не прекратится, пока не закончится действие зелья, которое он принял, отправившись в город. Пока силы не восстановятся, он не сможет исцелиться.

Не стоило отсылать Сина на поиски Люсиэллы – сейчас услуги джинна пригодились бы как никогда. С другой стороны, он справится сам, а Син должен найти Люсиэллу. Причем раньше, чем на нее выйдут оборотни.

Гис не помнил, как добрался до своего поместья, не помнил, как слез с лошади. Ему было так паршиво, что хотелось провалиться в забытье, но он держался из последних сил и позволил себе расслабиться, лишь когда вошел в дом и убедился, что защитные чары не нарушены.

Его никто не найдет. Он в безопасности.

– Привет, лапушка. Скучала? – Гис не удержался от колкости, когда увидел в зале Лайнесс, которая царапала ногтями ошейник, пытаясь сорвать его с себя. – Ты его без меня не снимешь, – сказал демон, скользнув взглядом по ее тонкой шее, покрытой кровоподтеками.

– Прошу, снимите его. Мне больно, – попросила Лайнесс, по-прежнему сидя на полу и наблюдая, как Гис расстегивает плащ. – Вы ранены! – Она с ужасом посмотрела на рукоятки ножей, торчавших из его тела.

– Подарок от твоих собратьев, – наигранно улыбнулся Гис.

Не хотелось выглядеть перед Лайнесс слабаком, поэтому он пренебрег осторожностью и одновременно вырвал из себя оба ножа. Этого делать не стоило: вспышка боли ослепила демона.

Он потерял сознание и рухнул на пол.

Лайнесс в немом ужасе смотрела на бесчувственное тело у своих ног. В мыслях был такой беспорядок, что она хотела схватиться за голову и кричать как умалишенная.

Еще утром она завтракала в доме Виллайо, обсуждая с господином Джонатаном, что отец вот-вот заберет ее в город. Изначально он планировал сделать это через месяц, в день ее восемнадцатилетия, но сегодня утром доставили письмо, где говорилось, что Лайнесс заберут после наступления темноты. Это было так радостно. Так волнительно.

Она все утро собирала вещи, болтая с Лиззи и убеждая дорогую подругу, что обязательно будет ее навещать. В последний раз прогулялась по саду, запоминая каждую деталь, прошлась по дому, любуясь картинами, будто впервые. Поболтала с кухаркой и ее дочкой и от души наелась каши с любимыми булочками. Послушала, как Лиззи музицирует, и наконец-то закончила вышивку на платке, который подарила ей на память. Упросила слуг пораньше растопить баню, чтобы успеть помыться до приезда отца.

В новую жизнь хотелось ехать чистой, надушенной, в красивом платье, которое ей подарили на прошлый день рождения.

Лайнесс мечтала об этом дне всю сознательную жизнь. Увидеть город, посетить множество новых мест, познакомиться с новыми людьми, пожить наконец настоящей жизнью. А еще она хотела быть ближе к отцу, помогать ему. Не в гильдии, конечно, – Лайнесс не могла даже представить себя там. Но отец обещал, что поселит ее поблизости и даже разрешит заниматься бумажной работой в его трактире: писать письма, вести счета. Лайнесс дали хорошее домашнее образование, будто благородной даме. Она много читала, писала красивым, ровным почерком. Она точно смогла бы быть полезной отцу и найти свое место и призвание в городе. А теперь все ее мечты и чаяния разлетелись как карточный домик. Как все могло так обернуться?!

Горло сдавило от подступивших рыданий. Лайнесс закрыла глаза, надеясь, что, когда откроет их, все окажется дурным сном. Кошмаром, который развеется поутру. Но, даже не видя тела, она знала, что оно здесь. Что это все по-настоящему.