Эвард слушал эту белиберду, не перебивая. Из того, что рассказывала Миранда, он уловил главное: смотря на телевизор – прочно устоявшееся выражение «смотреть телевизор» вызвало у графа активное неприятие: «смотреть телевизор» – это осматривать его со всех сторон, а если обращать внимание на удивительные живые картинки – это уже «смотреть на», – можно поднабраться сведений о жизни в двадцать первом веке. Что ему, собственно, и было нужно. Освоив управление загадочным устройством, граф погрузился в изучение нового века посредством передовых технологий. Проще говоря – он нажимал на кнопочки.

Миранда устроилась в уголке дивана и, кусая кулак в попытках не рассмеяться, слушала вопросы и комментарии графа.

Эвард начал с того же сериала. Посмотрев его минут десять и послушав, как Хуан-Антонио страдает от любви к Марии-Селесте, граф неодобрительно покачал головой, осуждая такое открытое проявление чувств, и нажал на первую попавшуюся кнопочку. Волею судьбы его перебросило на «Eurosport», где волею той же судьбы показывали конный спорт, и вот тут Эвард застрял надолго.

Комментарии, которые он отпускал в адрес некоторых наездников, показались Миранде излишне едкими; однако через некоторое время граф проговорился, что сам участвовал в заездах в Дерби, поэтому у него есть право судить. Энди не стала с ним спорить: пусть человек развлекается. Кажется, ему расхотелось спать, и можно было без помех любоваться им.

А что такого? Энди считала, что обладает хорошим вкусом, ей нравились красивые мужчины, красивые машины, красивые произведения искусства… Эвард был красив. Миранде в голову закралась мысль потихоньку сфотографировать его. Когда он отправится в свое время, хоть что-то останется ей на память… Она поставит фотографию в рамочке на стол и по воскресеньям сама будет стирать с нее пыль. «Боже, какое депрессивное занятие», – заметила мисс Деверил. Да уж, оптимизмом и не пахнет.

Между тем конный спорт закончился, что немало огорчило Эварда, и граф в очередной раз переключил канал. И тут-то ему повезло. Вернее, не повезло: он наткнулся на очередной выпуск «Большого брата».

Сама Миранда шоу не смотрела, но зато его смотрела Джинни, и Энди была в курсе всех перипетий в доме. Эвард долго пытался въехать в объяснения Миранды: кто эти люди, почему они сидят в закрытом помещении и чем это, черт побери, они занимаются. Все закончилось кратким экскурсом в историю шоу-бизнеса, тем более что Эвард, не останавливаясь на достигнутом, с ходу переключил на MTV.

Музыкальные клипы повергли графа в глубокий шок.

– Это что? – спросил он, просмотрев свеженький клип Эминема.

– Это рэп.

– Рэп? Разве это песня?

– Нет, рэп не поют, его читают. В этом вся специфика.

– Рэп. Звучит как ругательство. – Эвард поспешно переключил дальше, не задерживаясь на музыкальном канале. Миранда начинала подозревать, что ему нравится сам процесс нажимания на кнопочки.

BBC порадовало финансовыми новостями. Миранда перестала наблюдать за Эвардом и углубилась в изучение курса валют. Фунт не подвергался значительным колебаниям, но DR работал и в Европе, поэтому курс евро тоже интересовал Энди. Однако, беспокоиться было незачем: стабильность, стабильность, снова стабильность. Если бы не Тим и его махинации, у компании вообще не было бы проблем.

Диктор начал вещать о денежных вкладах и депозитах в золоте и ценностях в швейцарских банках, и Энди снова отвлеклась. Граф слушал диктора внимательно, даже напряженно. Услышав о процентном росте депозитов, он отчего-то хмыкнул. Миранда вздохнула: знай он, что окажется в двадцать первом веке, мог бы выбрать какой-нибудь банк и положить туда деньги под высокий процент. За сто семьдесят лет вклад превратился бы в такую кучу денег, что ее вряд ли можно было бы увезти на пятитонном грузовике. Да, знать бы, где упасть…