– Ладно, – отозвалась Илона.

– Эй, ты, – ворожея вылезла из-под стола и указала пальцем куда-о в пустоту. – Ну-ка, хватит! – и звучно вернула на место чашку. Та подпрыгнула на месте, стоило Дарье убрать руки. – Хватит, я сказала, – прошипела Даша, снова хватая посуду.

Все в доме затихло. Исчезли стуки, шорохи и даже шаги Илоны. Повисла звенящая тишина, которая тут же начала резать слух.

– Чего ты бесишься? – вскинула брови Дарья. – Сидел бы тут на пустом бачке унитаза да пылью припадал, не найди я тебе дело. Что тебе не нравится? Я сделала все тактично и правильно. Неужели тебе все равно, что с хозяйкой этого дома?

В голову Дарье снова полетела та самая чашка, а затем несколько книг и старая пожелтевшая газета.

– Ладно, ладно, – подняла руки ворожея. – Твоего дома. Это твой дом, я знаю. Злись на меня, но помоги ей. Прошу тебя… Кузьма.

***

…Кузьма.

Хозяин дома уселся на каминную полку и принялся болтать ногами, щуря черные ониксовые глаза, окруженные густыми пепельно-серыми ресницами. Надо же, Кузьма… Неужели нет фантазии, чтобы придумать какое-то другое имя?! Почему именно Кузьмой зовут всегда?

– Просит она, – проворчал Домовой, оттопырив нижнюю губу. – Вот с этого и надо было начинать, а то вызвала, как шавку какую-то! – и швырнул в ворожею пыльное вязание, что осталось от прежней жилички. – Паршивка!

– Прекращай! – шикнула на него ворожея.

Дерзкая! Совсем не боялась его ни тогда, когда приходила ночью, ни теперь. Домовой слез с каминной полки и, подойдя вплотную к своей собеседнице, щелкнул ее пальцами по носу. Она смешно сморщилась и сверкнула своими огромными глазищами, словно две молнии метнула. Фыркнув, Он дернул ее за длинную косу и заулыбался, наблюдая, как ворожея шумно выдыхает. Наверно, злится.

– Да ладно тебе, – развела она руками. – Будешь так себя вести, уговорю Илону продать дом. Этого хочешь?

– Как же, уговоришь ты, – проговорил Домовой. – Зачем ей продавать бабкино наследство? А вдруг тут клад зарыт или еще что интересное? Держи карман шире. Не продаст она мой дом.

– Ну, да, не продаст, – кивнула Дарья, заставив Его снова прищуриться и подойти ближе. – Куда ей потом бежать от своего придурковатого муженька…

– Эй, ты слышишь меня что ли? – Домовой подошел совсем близко и чуть наклонился, чтобы взглянуть прямо в глаза ворожее. – Хочешь сказать, что ты неталантливая дилетантка, а что-то умеешь? Да ладно?!

Обладая достаточно высоким ростом, Он оперся ладонями на колени и еще какое-то время всматривался в симпатичное личико Дарьи. Затем, выпрямившись, запустил пальцы в довольно длинные волосы грязно-пепельного цвета. Взъерошив их, прошелся по комнате, бормоча под нос детские стишки-страшилки, которые непонятно почему пришли на ум. Остановившись напротив ворожеи, склонил голову набок и по-кошачьи почесал за ухом.

– Врешь. Не слышишь ты меня. Я ж не хочу этого, – с этими словами Домовой направился к лестнице, намереваясь подняться в мансарду.

– Я не могла ошибиться, – проговорила вдруг ворожея. – Бабушка рассказывала о тебе такие хорошие истории. Ты должен быть здесь. Именно ты, а не сквозняк или норовистый призрак бабки Илоны.

– О как! – потер подбородок Домовой, который уже почти поднялся наверх. Усевшись на перила, Он съехал обратно. Повернувшись вокруг себя еще несколько раз, словно продолжал кружиться на перилах, вернулся в гостиную. – Ты чего, на авось меня призывала что ли? Вот дурная! Значит, вон оно как… Ну, ладно.

***

Подобрав с пола шерстяное одеяло, Илона бросила его в кресло и посадила на него кошку.

– Посиди-ка здесь пока, – погладила она животное по голове и повернулась к небольшому окошку.