- Ты ее лапаешь! – прошипела сквозь зубы, перехватила тонкие запястья, но от себя отодвинуть их не смогла. - Убери руки, я сама…

- Нельзя. Сама руки убери. – Подмененная тростиночка легко освободилась от моего захвата,  назидательно прошептала: - Была бы ты как положено в белом, тебя бы никто не трогал, а так… стой и терпи.

- Но… - хотела сказать, что Горный ни о чем меня не предупредил, а затем неожиданно вспомнила наш с Дори обряд. - Ты что, мстишь за шутку в храме, перед алтарем?

- И молчи, - посоветовали мне. «Хранитель рода» стянула с меня рубашку, принялась расстегивать мои штаны. А когда я в очередной раз дернулась, прошипела: – Просто доверься. Разве я не заслужил-ла?

- Как сказать… Последствия моего прошлого доверия еще долго придется разгребать и восстанавливать как в «Логове», так и вокруг него.

- Все устроится. У тебя есть я.

- Да-да, ты и твоя многочисленная родня.

- Забудь. В нашей лодке плыть или тонуть будем только ты и я… – Черноглазая красотка поймала мой взгляд и многозначительно ухмыльнулась: - Хотя сейчас я готов-ва полетать.

- А я по рукам надавать! - Ощущение горячих пальцев на голой коже вызывало протест. С одной стороны под образом красотки, пусть и законный муж, но малознакомый мужчина,  с другой – мои бедра уверенно и нагло оглаживают тонкие женские пальцы.

- Обязательно дашь и не только по рукам. – На этом с меня сняли домашние тапочки и стянули и штаны. - Обряд проходит быстро и состоит из пяти этапов. Бормотание, которое ты уже слышала, раздевание и подготовка, которые мы уже завершили. Далее маг нарисует на тебе руны отречения, вода поднимется и схлынет. Во время подъема будет жарко, но не больно, поэтому тебе придется немного покричать.

- Что кричать? – спросила с дрожью в голосе.

Тонкая сорочка и простенькое белье из моих запасов было слабым прикрытием от голодного мужского взгляда и еще куда более слабым от холода, но ни сырость в зале обрядов, ни прохладу от воды я в эти мгновения не ощущала. Прикосновение спины к каменному столбу, как и закрепление запястий в широких стальных оковах прошли мимо моего сознания, куда больше меня занимал жар, что медленно растекался по коже.

- Что угодно, и кричать и орать... – мне подмигнули и предложили, понизив голос: - А хочешь, стони. Я не против, особенно сейчас.

- Это понятно, - медленно кивнула и тихо задала тревожащий вопрос: - А что делать, если мне уже жарко?

- Уже?! Слишком рано…

Я успела заметить удивление Инваго, проступившее сквозь черты лица тростиночки, и поняла, что их с демоном планы только что улетели в направлении чертогов. И оскал спустившегося к нам мумифицировавшегося мага это еще раз подтвердил.

 - Позвольте, я приступлю к своим обязанностям, - процедил Мэног, отодвинув лжетростиночку от меня.

- Торика…

- С ней все хорошо.

 Мэног не дал мне ответить, да и сказать я ничего не смогла. Жар становился все сильнее, дыхание судорожнее. Сквозь проступившие на глазах слезы я не видела, как хранитель рода отступил и растворился в воздухе, но ощутила весь ужас своего положения, когда проклятый искусник мрака произнес:

- Слабый дух ведьмы ничто в сравнении со мной, не надейся, никто тебе не поможет.

Никто?

Сквозь жар я почувствовала, как тонкая кисть каснулась моей кожи, рисуя руны на руках и груди, оставляя мокрые линии и капли потеков, вот только вместо временного успокоения от прохлады ритуальной краски пришла огненная боль. Тонкими иглами она проколола кожу, проникая до костей, раздрабливая их в мелкую крошку. Не способная стонать, как хотел того Инваго, я обронила ничтожный звук: