- Калекой останешься, бестолочь, - произнесла я с полной уверенностью в том, что тариец сейчас свалится на пол.

- Нет, я умный. Я знал, что сказать, дабы ты, очнувшись в воске, не уснула и не растворилась в небытие. Я знал, когда прийти за прощением, чтобы не получить кинжалом в сердце. Более того, я четыре дня тебя прождал и даже не соблазнился…

- Было бы на что, - фыркнула я, вспомнив толстую корку воска на моем теле.

- Было, - уверенно заявил он и шагнул ближе. – Поэтому я заслуживаю…

Чего негодяй хотел в награду, я не услышала. Он стал заваливаться на бок, в попытке уберечь его от падения я ухватила его за грудки, а в итоге мы оба оказались на… кровати.

- Чтоб тебя! - я поднялась на локте, недобро поглядывая на обнаглевшую тарийскую сволочь, вольготно расположившуюся на моих подушках и прижимающую меня к себе.

- На полу было бы жестко, - объяснил Инваго наше перемещение, - на кровати удобнее. Ко всему прочему, я на нее имею такие же права, как и ты. Поэтому… - не успела я рявкнуть «Дори, выметайся отсюда!», как вдруг он спросил: - Поговорим сейчас или утром?

- Утром? - прошипела, удивляясь его наглости.

- Согласен. Спи.

3. 3

3.

Мой сон был сладким и чувственным. Я ощущала столь ценные для меня умиротворенность и защиту, медленные поглаживания спины и мерное биение чужого  сердца под ухом. Но стоило пошевелиться и протяжно вздохнуть, как тепло и нега исчезли, словно их и небывало. Зажмурившись, попыталась вернуть видение полное ощущений, но была грубо возвращена в реальность чуть хриплым:

- Уже проснулась?

- Да чтоб тебя!.. – пробурчала я в подушку.

- И тебя с добрым утром. Хотя правильнее сказать с добрым днем, - Инваго вошел в комнату, неся перед собой поднос, заставленный тарелками. – Вставай, поешь. И если не уснешь, так и быть поговорим.

- Так и быть? – повторила я и усмехнулась.  – Ты сам предложил все перенести.

- Я забыл, что ты у нас соня. Дай тебе волю, все проспишь… и даже не узнаешь, как обряд прошел, - пауза и многозначительное: - и что нас дальше ожидает.

- А что нас ожидает?.. - спросила я и была остановлена решительным:

- Позже. Садись есть.

Я безропотно поднялась и присела за столик и только после этого заметила, что жилета и пояса на мне нет, рубашка расстегнута на несколько верхних пуговиц, а штаны аккуратно сложенными лежат на прикроватной тумбе. Мой мрачный взгляд Инваго расценил правильно и тут же сделал невероятный по наглости выпад.

- Как муж я должен был подумать о твоем комфорте. Извини, если перестарался.

И как с ним теперь ругаться? Никак. Кивнув своим мыслям, попыталась встать и одеться, но мне на ноги тут же упал тонкий плед.

- Держи, если тебя моя компания стесняет.

И опять не придерешься.

- Спасибо, ты сама обходительность. - Я расправила плед, прикрыла ноги и вместо ожидаемых слов «я же муж», услышала:

- Пытаюсь загладить вину. На обряде ты должна была симулировать боль, а не испытывать ее, - признался он, накладывая на мою тарелку тушеную картошку, куриную грудку в сметано-чесночном соусе и салат с зеленой петрушкой. – Мы с Горным предусмотрели многое и просчитались, как два…

- Оболтуса, - предположила я.

- Молокососа, - не согласился он. – Мы были уверены в том, что маг нарушит ход обряда, призовет внешние силы или голыми руками попытается тебя придушить, но он поступил проще и хитрее.

Мне протянули тарелку и вилку, предложили начать с салата, но я отложила приборы в сторону и спросила:

- Как поступил? Что он сделал?

- Всего лишь воспользовался нашей глупостью и разозлил Златогривого, – как на духу выдал Дори, затем передвинул приборы ближе ко мне.