А в глазах самые яркие огни мира разливаются.

– Всё-всё, я сдаюсь. От злости не лопни, маленькая, – ладони её перед глазами мелькают, перехватить приходится, чтобы она не выбила себе ничего нечаянно. Я всё же мышцы успел нарастить, не по вате лупит.

Прикидываю, что делать дальше. Бабки в клуб неплохо было бы самому забросить, чтобы проследить за реакцией Талиба. Девочку с собой брать не стоит – я не идиот, красной тряпкой махать перед этими наглыми зажравшимися рожами.

– Зачем Вы меня поцеловали? Думаете, раз у Вас столько денег – можно делать всё, что вздумается? Мой молодой человек Вам… – осекается, гневом пышет, а слова правильные подобрать не может.

Не нравится мне мысль о каком-то слизняке рядом с ней. Кого себе девочка могла найти? Прыщавого студента с вечным стояком, который только и думает, как присунуть очередной симпатичной мордахе?

– Ты придумывай, не стесняйся. Я подожду. Заодно объясни мне, как твой «молодой человек» относится к тому, что ты в доме незнакомого мужика прелестями сверкаешь. Милые у тебя родинки на заднице, – ухмыляюсь, замечая лёгкий румянец на её щеках. Смущенный взгляд ловлю и подмигиваю девчонке, вновь к себе её прижав. – Здесь, три в ряд – пальцами по атласной коже под ягодицами провожу. – Несколько здесь, – ближе к бедру ладонь увожу и слегка сжимаю. – Две на пояснице возле ямок, – уже просто откровенно лапаю маленькую, пока она сопит слишком громко в моих руках.

Губы поджимает, возмущением своим воздух вокруг нас пропитывает так, что я кожей могу его чувствовать. Ещё немного и она вспыхнет настоящими высокоградусными языками пламени в желании стереть меня с планеты. Дотла.

Мне опять хочется рот этот притягательный накрыть. Вкус её ощутить, всё чувствительные места на теле пальцами изучить и заставить ластиться, когда правильные точки нащупаю. Языком, губами, ладонями – похрен. Даже трахать её не надо, чтобы моральное удовлетворение словить. На поверхности всё.

– Вы. Не имеете права. Рушить. Мою жизнь, – едва не задыхается, практически каждое слово вбивает в меня, словно молотком стучит по шляпке металлической, но всё никак глубже гвоздь загнать не выходит.

Пытается из себя замороженную ледышку строить, а сама зайцем трусливым по сторонам оглядывается, потому что дошло, видимо, что помощи ждать бесполезно. Никакой рыцарь с мечом наперевес в дом не ворвется. Есть только я, выбирать не приходится.

– Ты, – акцентирую на слове. – Девочка, забываешь, что я собираюсь отвалить нехилые бабки, которые очень вряд ли ко мне вернутся. Фактически, я тебя купил. Телом отрабатывать пока не заставляю, так что постарайся не портить мне настроение. Это в твоих же интересах.

– Пока..?

– Слишком дорогая благотворительность, маленькая. А я не святой.

Если мне и дальше так нервы будет рвать от одного только вида этой девчонки – рано или поздно ока окажется подо мной. Лучше бы, конечно, рано, потому что ходить со стояком – удовольствие, с которым я еще будучи подростком распрощался. Привыкать заново желания нет.

Возникшую тишину перекрывает слишком громкий звонок. Всё время забываю громкость подкрутить. Особенно «приятно» его слышать после какой-нибудь веселой ночки, когда голова пухнет от бьющей по вискам пульсации.

– Простите, что отвлекаю. Ключи в прошлый раз оставила на крючке, у меня только от ворот на общей связке были, – вылетело совсем. Няня вчера предупреждала, что мелочь с утра ко мне забросит, а сама выходной возьмет на целый день – семью навестить хочет.

Ребёнок на дне рождения был. Уходила вроде счастливая, а теперь опять тенью пришибленной на меня смотрит и держится обособленно.