Закрываю рот варежкой и замираю, впервые слыша, как Гольдман смеется… в голос.

– Мне нравится, когда ты забываешь о страхе и ведешь себя естественно, – произносит он, отвечая на мою вопросительную мимику. – Не стоит постоянно пытаться себя контролировать, Эля. Будь собой. Будь естественной.

– Сложно, – пожимаю плечами, чувствуя неловкость. – Я пока… не могу перестроиться.

– Пока? – ловит мою оговорку. А затем тянется согнутыми пальцами к щеке и ее поглаживает. – Значит, подождем, когда придет время, – после чего подмигивает и кивает в сторону ворот. – Готова осматриваться?

– Да, готова.

Обещание оказывается немного преждевременным.

Масштабов предстоящего я явно не ожидаю и даже спустя почти час имею лишь поверхностное представление о деревне Гольдмана.

Нет, не так. Правильно будет сказать: о Деревне.

Да, Деревне Гольдмана.

Именно с заглавной буквы, как о самом настоящем населенном пункте, где всё так по-современному круто, что глаза разбегаются.

– Я раньше такого никогда не видела, – качаю головой, поворачиваясь сначала к Альберту, а затем и Томилину, присоединившемуся к нам, когда мы покинули территорию усадьбы. – Значит, рыбная ферма. Обалдеть. Форель и… осетр.

– Точно, – соглашается Влад, – да и почему нет, если место позволяет, есть все возможности и производство чистое.

– Ну-у-у… необычно, – пожимаю плечами, бросая взгляд в сторону ангаров, выстроенных ровными рядами.

– Ты не права. Сейчас это очень прибыльный бизнес и все больше распространяется. Спрос и на свежую, и на копченую рыбу огромный, тем более, что территориально мы круто расположены. И Москва, и Питер под боком.

– А еще у вас кролики, птица и теплицы огроменные, – перечисляю то, что мне показывали, пока мы гуляли то там, то тут. – Честно, я в шоке от масштабов.

– С животиной это уже наши ребята придумали, чтобы не скучать, – отмахивается Альберт.

Мы идем по широкой расчищенной дороге, и он по-прежнему держит меня за руку.

А я рада. Мне комфортно.

– Значит, начали с рыбы, а остальное создалось по ходу дела?

Отрицательно качает головой.

– Землю я покупал, чтобы иметь свое укромное место. Уголок, куда можно сбежать, если всё достанет. Где можно отдохнуть и побыть вдали от цивилизации. Лес, озёра, чистый воздух. Красота. Позже Влад подбил на рыбную ферму. Впряглись. Понадобился персонал. Людей набрали, а они не только осели, но и построили дома, перетащили сюда родных. Так потихоньку за семь лет все и обустроилось.

– То есть, начали с малого, а выросло в о-го-го?

– Как-то так.

– Здорово! – смотрю на него. – И выходит, что в этом месте нет чужаков?

– Нет, Эля, все свои.

– Погоди… и все работают на… тебя?

– Да.

– Тогда получается… это фактически твоя Деревня?

– Ну… – пожимает плечами, отводя взгляд в сторону и прищуриваясь, – можно и так сказать.

– Ага, можно… и нужно, – поддакивает Влад и кивает в сторону, куда смотрит Альберт. – Кстати, товарищ хозяин Деревни, к проводам зимы уже все готово. Вы как, готовы? Эльза, ты еще не передумала долги возвращать?

– Ты о чем? – уточняю у начбеза, не понимая, как в декабре можно провожать зиму и при чем здесь долги.

Но когда поворачиваюсь в том направлении, куда смотрят мужчины, понимаю смысл фразы Томилина.

Обалдеть! Нет, они реально это задумали?

– Мы будем жечь машину? – уточняю, стараясь не сильно греметь падающей челюстью, разглядывая внедорожник с жуткой мордой Джокера на бампере, обложенный сухостоем и соломой.

– Не просто машину, а ту мерзость, которая тебя пугает, снится в кошмарах и заставляет плакать, – бескомпромиссно уточняет Альберт.

– Ого, радикально, – сиплю, сглотнув, и потираю варежкой кончик носа. Но в итоге все равно чихаю. Звонко.