– Это обязательно? – уточнила я, принимая опус обратно. – Все эти балы с увеселениями?

– Ни в чем себе не отказывай, – хитро улыбнулся Анатоль. – Думаю, этому месту не помешает немного жизни. А знаешь, – он выдернул тетрадку из моих рук, – и не читай. Я сам тебе буду говорить. Лично. Утром.

– Лучше вечером.

– Ты же уснуть не сможешь.

– Зато будет время для утешений. Анатоль! – я схватила его за рукав. – Все пропало! У нас разные спальни!

– Так даже интереснее. Будем ходить друг к другу в гости. И вообще тут спален много, можем всякий раз в новой спать. Загадаешь на жениха.

Я бы посмеялась, если бы не внезапный визит Вениана. Но всякий раз, как я собиралась об этом сказать, у меня язык узлом вязало, как от неспелой хурмы, и слова застревали на полпути.

– А я могу никуда не ходить? – вздохнула я.

– Можешь, но все опять решат, что я наврал про жену и станут покушаться на мою честь. Достаточно будет показаться, а потом уйти. Я всегда так делаю.

– Одно утешает, что на завтрашнем безобразии придется танцевать, делать это со мной будешь ты.

– Танцевать на балу только с одним кавалером, даже если он муж, неприлично, но три танца мои. Можно даже подряд. А вообще беременным дамам полагается тихо сидеть у стеночки, но ты же не усилишь.

– Покажемся и уйдем?

Анатоль кивнул и встал с дивана.

– Там нам ужин накрыли, а потом можно сходить посмотреть на мою спальню. Сойдет в качестве утешения?

– Только посмотреть?

– Даже полежать разрешу.

Я слегка воспряла духом. Но за ужином лишь вяло поковырялась в тарелке. Анатоль пытался меня расшевелить, в конце концов взял за руку и повел в другую часть дома, условно разделенного на две части лестницей. Там было строго и атмосферно и даже вездесущий фиолетовый смотрелся совсем иначе.

– Мари-Энн, что стряслось? – спросил муж, когда я забилась ему под бок комком. – Ты на себя не похожа, молчишь и улыбка как приклеенная. Тебе плохо? Позвать целителя?

Я покачала головой и прижалась теснее.

– Он ничего тебе не сделает, – вдруг сказал Анатоль. – Ты ведь поэтому нервничаешь? Переживаешь из-за Вениана?

Я кивнула.

– Ему будет не до тебя. А после коронации мы сразу уедем.

Я снова кивнула. У меня снова не получилось сказать про визит. Зато я вспомнила о другом.

– А как ты узнал, что я хочу хурмы?

– Ты в последнее время всегда ее хочешь. Особенно, когда волнуешься, а тут переезд, впечатления, старые знакомые. Но ограничение на желания здесь работает тоже.

Так и не понятно, сам принес или потому, что я пожелала. Ладно, будем, как всегда, разбираться по ходу действия, главное, чтобы костюмчик сидел и сюрпризов поменьше.

Я проснулась с чувством дежавю. Огромная постель, я и Колина ван Жен с возвышающимся надо мной, как дамоклов меч, бюстом и веером. Два меча. Два мяча и веер. Какого она делает в спальне Анатоля, безнравственная женщино? Это моя тер-р-р-ритория! А чего это я такая? А! Это мы с пузиком проголодались.

Колина принялась меня из постели выуживать и высокопарно пеняла на неприличное.

Вот тут я не поняла. Что может быть неприличного проснуться в постели мужа? Или мне нужно было под покровом ночи обратно к себе красться? Так я бы не дошла, найдя, где заблудится, даже посреди ровного, как магистраль, коридора, а путеводный ковер остался в замке.

Ван Жен продолжала давила на чувство прекрасного, намекая на ожидающую меня подготовку к балу, но сработал поднос с едой. А потом начались жертвы красоте. И даже поныть некому – Анатоль слинял. Вот талант: появляться чуть ли не с фанфарами, а исчезать незаметно.

И половина дня вдруг прошла.

Декорации: комнаты мои, гарнитуры мои, челядь местная плюс набежавшие. И все фиолетовое, кроме…