Глава 5

На работу я возвращалась спокойно, каменным выражением лица остановив все расспросы, а также кинувшуюся было с объятиями Ольгу, бодро приступила к трудовым обязанностям, сгоряча переделав такой фронт работ, которого раньше хватило бы на неделю. Коллег я усиленно игнорировала и они не приставали, чувствуя моё настроение. Когда в глазах уже рябило от монитора, за окном стемнело, а в офисе я осталась одна, я поднялась и, испытывая приятную усталость человека, завершившего большое и важное дело, засобиралась домой. Я прибрала на столе, накрасила губы, расчесалась и поняла, что намеренно тяну время. Домой идти не хотелось.

Впервые у меня, человека, никогда не скучавшего наедине с собой, возникло желание, чтоб дома меня встречали, ждали, чтоб возвращалась я не в пустую квартиру, а в тёплый, светлый, наполненный детскими голосами уютный дом, пахнущий пирогами и сдобой. Захотелось, чёрт побери, научиться печь эту сдобу, и рассовывать её по перепачканным маленьким ротикам, и умиляться, глядя на счастливые мордочки, и сердиться – не от души сердиться, а так, для дисциплины, если эти мордочки, во главе с самой главной, большой и довольной мордой замыслили очередную проказу.

Размышляя над своим некстати проснувшимся материнским инстинктом, я заехала в торговый центр прикупить еды. Сдобу я должна была научиться печь только в будущем, а сейчас намеревалась закупиться полуфабрикатами – дома после отпуска было шаром покати.

Выходила из супермаркета нагруженная пакетами, словно маленькое вьючное животное, пеняя себе на то, что не раз уже зарекалась посещать продуктовый магазин голодной, и неожиданно наткнулась на вывеску: «Круглосуточная парикмахерская». Подивившись докатившемуся до нас прогрессу, я вдруг решила зайти – спать не хотелось, сидеть в одиночестве и заниматься самокопанием тем более.

Открыв зазвеневшую китайскими колокольчиками дверь, я с опаской спросила:

– Работаете?

– Конечно, конечно, – проворковала прекрасная, но какая-то ненатуральная, словно кукла Барби, девушка, бросаясь навстречу и пытаясь перехватить сумки, – Что бы вы хотели? Маникюр, педикюр, прическа? Может быть, макияж?

– Корни подкрасить, – ответила я, разглядывая прейскурант и удивляясь вполне демократичным ценам. Менять мастера вот так, наобум, конечно, опасно, но с другой стороны, я вовсе не собиралась кардинально переделывать прическу. – Или у вас запись?

– Записи нет! – радостно сдала себя девушка, вероятнее всего, сидевшая на проценте, и тут же поправилась, – то есть на ночь нет, а днём у нас тут… не протолкнуться. – А вы цвет не хотели бы изменить? – переменила она тему, видя, что в кресло я сесть не решаюсь. Вопрос на некоторое время сбил меня с толку и она мягко, но настойчиво устроила меня перед зеркалом.

– Цвет? – эхом отозвалась я, и парикмахерша радостно закивала:

– Ну да, совсем немного, всего на тон кончики осветлим, а знаете как живенько получиться!

Я посмотрела на девушку, чьи волосы были в идеальном порядке, но «живенько» не выглядели, скорее, наоборот «мертвенько», она заулыбалась, перехватив мой взгляд:

– Да вы на меня внимания не обращайте – у меня волосы наращенные, искусственные и слишком белые – вам такие не пойдут. Да они и мне не идут, если честно, – неожиданно разоткровенничалась «Барби» и я сообразила, что попала в кресло к вчерашней ученице. – Я тут как кролик подопытный, надо же девчонкам нашим на ком-то тренироваться! Вот и страдаю. Мне сейчас ещё повезло, недавно вообще с афрокосами ходила! Эх, дай мне волю, я бы из вас такую конфетку сделала, – мечтательно закончила парикмахер.