–Серт! Завтра зе Мурлыка!!

Мурлыкой была фамилия преподавателя (Максима Руслановича), у которого Копневу была назначена на утро пересдача.

Говоря между строк, нам представляется, что виной настоящему вспоминанию мог быть бездомный кот, виденный Геной 4 дня назад в уличной подворотне во время его поездки на рок-н-ролл. Сама поездка прошла у него, как бы так сказать, совсем не очень хорошо. Уже на самом концерте другие поклонники великого таланта незабвенных российских певцов стащили у него несколько денежновых купюр с шарфиком и любимой шапкой. В результате этого Гена был вынужден возвращаться домой попутчиком у ночных шоферов автодорог, просить денег у заправочных станций на еду и, только когда приехал, – рассказать всю правду и пожаловаться мамуле.

Теперь, когда русский человек тоже знает всю правду об этом вымышленном герое, а иностранный человек, если он не дитя-индиго, знает только перевод, можно сказать слово о его соседе. Вадим был одним из таких птенчиков, которым еще только предстояло вылупиться на научный свет – то бишь выпускником средней.. соседней, обычной общеобразующей школы. Сюда он приехал чуть больше месяца назад, поступив на самый первый курс Государственного Университета Солнечной Системы и оставив дома убитых горем матерь с отцом, а также бедных друзей всей жизни, которых сам не знал, когда теперь еще увидит. День приезда Вадима проходил у Копнева как по маслу, пока в комнате у него не раздался вежливый стук в дверь. В следующую секунду, в которую Гена планировал навести свою харю на дверь и опять отвернуться, к нему в комнату, аки ветры Эола в морскую гладь, ворвались родители Сволоча с его пожитками и стали знакомиться. Сначала Гену поразил отец будущего соседа, задававший ему вопросы, на которые сам вместо него и отвечал, отчего, казалось, будто у него отродясь не закрывалась пасть. Следом его возмутила уже и сама жена, которая сказала, что он живет "как свинья" и стала переставлять без спросу его домашние вещи. Вообще-то, у Гены и впрямь было немного пыльно. На высокой стенке из деревянных плиточек, рисунком напоминавших детеныша зебры, которого могла бы родить сосна, будь она из другого царства матушки природы, находились большие и маленькие коробки из-под картона, таящие в себе такие артефакты как: сломанные электрочайники, поролоновые палочки и огрызки застывшей пены для бритья эпохи эоплейстоцена, оставленной внеземными гуманоидами для древних людей, перегоревшие лампочки в форме горбатого цветка, разноцветные кнопки с бумажными скрепками, удлинители для вилочек, которыми нельзя есть, канцелярские ножи, циркули и точилки, какоеми он никогда не пользовался, стухшие мониторы со старыми телефонами и еще прочий "ненужный хлам", с которым ему почему-то было так лень расставаться. В складках его кресла, в свою очередь, были рассеяны фоссилизированные семена дикой ржи, которые, слава Баху, очень больно кололись о пальцы, если их приходилось ковырять женским цветным ногтем. На столе рядом со стаканами, из которых был выпит желтый лимонад, расстилалось заглазурованное кофейное озеро, где настольные лилипуты свершали человеческие жертвы. На полу валялось пыльное веретено, которое по ночам плела барабашка, рядившаяся в Царевну-шиповник. Долго Гена упирался, чтобы убрать со стенки все свои старые вещи, освободив для соседа немного места в углу. Когда же убрал, то горючие слезы покатились из глаз матери Вадима мужу на грудь – весь угол по двум линиям потолка и одной – стены был завит черным налетом плесени. Быть может, несколько насекомых тварей вылетело из него, разбудясь. Но, как бы не плакала тогда Вадимина мама, скоро весь угол стал уже от плесени гладко побрит рейкой столетней деревянной швабры, которая спала все эти годы у Копнева в общежитии. Сама же она (жена) попросила у Гены прощения за то, что обозвала его свиньей и продолжила генеральную уборку, во время которой одна из пустых коробок, что она переставляла, шлепнулась со стенки прямо ей на голову. Убрав всю комнату Гены не хуже падчерицы злой мачехи и двух сестер, злополучные родители пали камнем с души Копнева, уехав в знаменитый русский город Тьмутаракань и оставив двух молодых людей "жить дружно".