– Ну да, вы же сами только что сказали, Аделаида Семёновна, что у вас проблемы с зачатием, и именно поэтому вы и пришли в профессию. Чтобы осуществить свою мечту, разве не так? – удивлённо смотрит на меня Игорь Олегович.

– Да, конечно, я именно это и имела в виду, – сглатываю я. – Но вы так уверенно мне обещаете то, чего я не смогла добиться за все эти годы.

– Ну, возможно, вы плохо старались, – берёт он листок бумаги и начинает что-то на нём записывать.

– Что вы имеете в виду?! – уже в возмущении переспрашиваю я. – Что значит «плохо старалась»?! Звучит как-то двусмысленно!

– Я имею в виду, перепробовали ли вы все методы консервативного лечения? И все традиционные способы? – совершенно серьёзно смотрит мне в глаза Вершинин.

Он не шутит.

– Вы же прекрасно помните, как азбучные истины, что диагноз бесплодие ставится после того, как беременность не наступает в течение года регулярной и активной половой жизни! – напоминает он мне то, что я и так постоянно твержу своим пациенткам. – А женщинам после тридцати пяти – после безуспешных попыток в течении полугода. Но это не наш случай, – мельком взглянув на меня, пока я сижу и заливаюсь краской, продолжает мой главврач. – Вот я вас и спрашиваю, у вас была регулярная активная половая жизнь в течении хотя бы последнего года? – сверлит он меня своим взглядом.

И я, медик с высшим образованием и стажем, сижу, и не знаю, что ему ответить!

Потому что половая жизнь у меня, конечно, была, но совсем неактивная и нерегулярная. А откуда ей быть активной и регулярной, если я всё время провожу на работе!

С ним, между прочим!

И секс у меня бывает исключительно моего мозга, когда его имеют все подряд своими проблемами! Медперсонал, пациенты, страховая и фармацевты, и вот он, в том числе!

– Можно сказать, что регулярно, – неуверенно мямлю я в ответ.

– Аделаида Семёновна, что значит «можно сказать»?! – уже чуть ли не сердито, но сдерживая себя, переспрашивает меня Вершинин. – Секс либо есть, либо нет. Ну так как? – вжимает он меня своим взглядом ещё глубже в кресло. – Есть или нет?

– Нет… То есть, я хотела сказать, есть! – не знаю, чтобы ему соврать.

Потому что признаваться, что за последние полгода у меня точно и совершенно категорически не было никаких контактов, мне совсем не хочется!

Но и рассказывать про свои попытки завести ребёнка с предыдущим своим молодым человеком, с которым я встречалась в прошлом году, я тоже как-то не тороплюсь.

Уф, даже не представляла, как тяжело отвечать на такие вопросы! Точнее, тяжело отвечать своему непосредственному руководителю, потому что это больше мне напоминает теперь какой—то фашистский допрос. В гестапо.

Я чувствую, как мой лоб покрывается испариной.

Особенно когда перед тобой не обычая замотанная жизнью женщина-гинеколог из районной поликлиники, а сексуальный мужчина-твой-босс, от которого буквально писает в трусики вся женская часть нашей клиники и все наши пациентки в придачу!

– Отлично, это мы выяснили, – продолжает что-то записывать на листочке Игорь Олегович. – Секс у нас есть… Точнее, у вас, – немного смутившись, поправляет он сам себя. И как часто? – снова поднимает он на меня свои глубокие глаза цвета горного озера.

– Что? Как часто? – начинаю нервно моргать я.

Так, надо вспомнить, как же часто я сама советую заниматься сексом своим пациенткам… И не могу… В голову словно песок насыпали. Точнее, солому.

Я прямо как Страшила из «Изумрудного города», смотрю своим незамутнённым мыслью взглядом на своего строгого начальника, пока у меня из головы сыпятся опилки. Или это из «Винни-Пуха»?

Я чувствую, как у меня учащается дыхание и потеют ладони.