– Слушай, Альберт. Генри сегодня совсем молчалив. Я что-то переживаю. Может быть, он заболел. – озабоченно спросил Андрэ, но и он, видимо, уже вымотан.

– Андрэ, он просто устал, как и я, как и ты. Да, ты тоже. Это нормально. Просто нужно поспать. Да и обед был сытным, а после сытного обеда, ты и сам знаешь, хорошо бы и вздремнуть.

Андрэ зевнул и согласился с Альбертом.

Совсем скоро начало темнеть, самое время пропеть песню. Конечно, в первый день ее никто не выучил. Ругать их за это не стали, но потребовали в ближайшее время это исправить.

– Ладно, сегодня можете читать с бумажек. Готовы? Ну хорошо, три, четыре…

– Не страшат нас те Южане,

Что скрываются в ночи.

Мы их всех посадим на кол

И под зад пинка дадим.

Пусть запомнят, кто такие

Англосакские борцы,

Что как молот правосудья

Обнаружат их в ночи…

Все пели, кто-то с энтузиазмом, кто-то вымотан и не способен его проявлять. На последних товарищ Шмидт и начальство лагеря, которое наведалось проверить их, смотрели с неодобрением.

Второй день

Первое утро в лагере началось сейчас. Пока режим дня для всех в новинку: никто не выспался. Да, вырубились после песни они моментально, но восьми часов им явно не хватило.

– Товарищи, подъем! – раздалось в палатке.

Генри подорвался, за ним последовал Андрэ. Альберт же с большим трудом, но раскрыл глаза.

– У вас пять минут, а дальше на пробежку.

Товарищ Шмидт пошел к следующей палатке. Альберт, Генри и Андрэ шли умываться неспешно, шатаясь как пьяные. Кое-как умылись и поспешили обратно. Еле успели, собственно, как и та девушка, которая бросила взгляд на Альберта еще вчера.

Вся группа поспешила на площадку.

– Товарищи скауты, бежим три круга. Давайте, жду вас здесь. И смотрите мне, я отсюда вижу, как вы бежите. Так что не халтурить.

– А что потом, товарищ Шмидт, – спросил кто-то из парней.

– А что будет потом, Демиан, я скажу потом.

– Но меня зовут не Демиан. Я – Денман.

– Ну хорошо, Денман. Тебе персонально четыре круга. – Он окинул взглядом всех, затем изрек: – А вы чего встали, товарищи, давайте поторопитесь. Нам еще песню у флага петь.

Все побежали. Первый круг дался ребятам относительно легко, но уже на втором возникли заминки. Кто-то уже задыхался, а кого-то чуть ли не тащили под руки. Товарищ Шмидт издалека четко контролировал их и прикрикивал им, чтоб пошевеливались. Пробегая мимо Шмидта, ребята смотрели на него с некоторой ненавистью, все, кроме Андрэ и Генри. И Альберта, наверное.

– Так, вы двое, – сказал товарищ Шмидт тем ребятам, которые уже еле плелись. – Присядьте, не бегите. Тут у меня где-то вода была… И не надо на меня так смотреть, я же не зверь какой-то, славная Англосаксония любит всех. Присядьте.

Остальные же продолжили бежать. Альбер глазами искал ту девчонку, но почему-то ее не находил. Странно. Вроде только недавно с ними шла к площадке, а сейчас и след простыл. Может, она бежит где-то в толпе, а, может, вообще впереди.

И вот страдания закончились. Последний круг миновал. Даже наказание для Денмана было отменено. Хотя скорее всего это потому, что они уже опаздывали на поднятие флага. Данный подъем происходил на нейтральной, если так можно выразиться, территории. Сам лагерь был разделен на несколько частей, один из них – для старших, там и находятся подопечные товарища Шмидта. Также есть еще три части. От довольно средних по возрасту до детей лет семи-восьми. Все они сейчас собрались у флагштока, чтобы встать смирно и смотреть, как он поднимается. Тут появляется главный вожатый.

– Доброе утро, товарищи скауты!

– Как оно может быть добрым после такой разминки, – в толпе шептал Альберт.