Оставив спасителя-душителя хрипеть возле скамейки, я двинулся в путь. Возможно, пёс, свистящий на горе, был фантазией любителя полтишков, но у меня набралось слишком мало зацепок и ориентиров, чтобы пренебрегать любыми из них. Нужно найти гору и самому проверить, не там ли нужная собака.

Обычно горы высокие, их должно быть видно издалека. Я настроился ощутить гору, но не обнаружил ничего выше домов и деревьев. Неужели в этом пресыщенном людьми, собаками, автомобилями, растениями и постройками мире не нашлось места хотя бы для одной горы? Или я не вижу гору, потому что сам нахожусь на ней? Ведь, стоя на вершине, эту вершину не увидеть. Если так, то собака должна быть где-то здесь.

Обнюхивать собак я зарёкся, чтобы помимо своей воли не привлечь внимание какой-нибудь принцессы – от предыдущих отношений с принцессой я более-менее оправился, но к новым определённо готов не был. Но как же тогда искать пса? Стоило как следует задуматься, и на меня снизошло озарение. Ну конечно! По звуку! Нужно дождаться, когда пёс на горе свистнет, – тут я его и вычислю.

Чтобы не пропустить собачий свист мимо ушей, я обратил взгляд внутрь себя и переключился на тщательное и глубокое восприятие звуков. Едва я удовлетворился настройками, как меня накрыло океаном шума, толща которого уходила ввысь к облакам, а края терялись за горизонтом. Рёвы, скрипы, визг, тарахтенье, урчанье, кашель, шорохи, скрежет, шелест, ровное гуденье, отрывистые гудки, писк, чириканье, треск, звон, чиханье, лязг, хруст, вой, цокот, гул, щелчки, грохот и голоса, несметные полчища разрозненных людских голосов.

– …ты с ума сошла? У него же Нептун в четвертом доме, а четвертый дом – в рыбах! Поэтому…

– …я ему говорю, мурло ты квадратно-гнездовое, будешь у меня щас в коленно-локтевой позе…

– …укреплять производственное взаимодействие, что позволит в кратчайшие сроки обеспечить технологический суверенитет и достигнуть…

– …не больше двух звёздочек из пяти, потому что, во-первых, машина у него вся буквально провоняла химчисткой, а ты знаешь, как я отношусь к химии, и во-вторых, он всю дорогу через зеркальце заднего вида пялился на мои…

– …запасы. Ага, у меня березового сока в подвале сорок две трехлитровых банки и еще бочка двухсотлитровая имеется, так что до весны, даже если каждый день…

– …бабы, клубы, кутёж – всё это не потому, что мне прям по кайфу. Вообще не по кайфу, честно, даже отвращение испытываю. Просто это нужно успеть сейчас, пока молодой, а потом начнётся предсмертная круговерть – работа, семья, дети, внуки, правнуки…

– …куры гнилые! Я на прошлой неделе у вас взял, думал, одна случайно гнилая попалась. Так вот вчера ещё одну куру взял, и что вы думаете?! Опять гнилая! Да вы нос не воротите, нюхайте, нюхайте…

– …собак без поводка! А там же детский сад, школа, больница, библиотека и остановка трамвайная рядом! Ну и что, что огорожено? Думаете, неуправляемый бешеный пес не может…

– …свистнуть, что плохо лежит – это классика, у нас так…

– …основали священное государство, могучую тысячелетнюю державу не для того, чтобы терпеть, мириться и сквозь пальцы смотреть на то, как…

– …я всё с доставкой заказываю – одежду, продукты, готовую еду, а мать не понимает. Охает, ахает, спрашивает, зачем мне новая одежда, если я из дома даже за продуктами не выхожу, и зачем мне продукты, если я всё равно готовую еду заказываю. Ну, что с неё взять – типичный представитель тёмного средневековья…

Каждый голос в акустическом океане звучал как не для меня, так и ни для кого иного, кроме самого говорящего. Никто из говорящих никак не показывал, что слушает и осмысляет чьи-то слова. К своим собственным словам люди тоже не прислушивались ни ушами, ни смысловыми рецепторами. Похоже, все говорили только для того, чтобы продолжать говорить. Чтобы через звучание своих голосов доказывать самим себе, что они всё ещё живы, ведь молчание не золото, молчание – смерть.