— В чём тогда проблема? Если диагноза нет…

— А как ты себе представляешь? Отец — светило мировой науки, мать тоже умница. Надеялись, что Николай династию продолжит, а он…

— Что? Не захотел учиться?

— Да не мог он учиться! — неожиданно вспыхнула Кристина Дмитриевна. — Ладно, нечего переливать из пустого в порожнее, работать надо.

Маша проводила взглядом удалявшуюся сотрудницу. Та уселась за свой стол, включила компьютер и уставилась в монитор. Пора и Маше приниматься за диаграммы по занесённым накануне результатам эксперимента, однако девушка не могла сосредоточиться. Крепилась-крепилась и всё-таки спросила:

— Не понимаю... Что значит «не мог учиться»?

— То и значит, — не поворачиваясь, вздохнула женщина за соседним столом, — с горем пополам девятилетку домучил. Каких только репетиторов ему ни нанимали, кто его только ни тянул… Всё бесполезно. Даже таблицу умножения не смог осилить.

— Да ну! — не поверила Маша.

— Вот тебе и «ну». Чего не спроси, всё у него сорок девять. И пятью пять, и дважды два.

— П-ф-ф-ф… Как это несправедливо.

— И не говори, — Кристина Дмитриевна повернулась и строго прищурилась. — Не вздумай сказать расхожее…

— А? — Маша прикусила губу. Поймали её. Действительно, на языке вертелось подходящее для таких случаев выражение.

— Здесь этого не любят. У нас, куда ни ткни, все гении, и все как один стараются деток под бочок пристроить.

— И уж, конечно, не дворниками, — хмыкнула Маша.

— Ты о Коле? Понятно, что Озерцов мечтал сделать сына преемником, а вместо этого определил механиком в гараж.

— В гараж?

— Любит мальчик машины, пестует их как малых детей. Золотые руки!

— А почему он тогда на аллее убирается?

— Не только на аллее… И траву стрижёт, и сосульки с крыш сбивает. Безотказный! Делает всё, что ни попросят. За одну небольшую зарплату, кстати.

Маша качнула головой в знак согласия и перевела взгляд за окно. Николай уже скрылся. Толстенький мужичок в похожей спецовке собирал совковой лопатой и грузил в тачку оставленные им пыльные пирамидки. Работают люди. И ей нужно приниматься за дела.

***

На обед Маша не ходила. До общаги недалеко, обычно успевала сбегать, на сей раз решила ногу не тревожить. Перетянула щиколотку старым эластичным бинтом, обнаруженным в отдельческой аптечке, и просидела весь рабочий день в комнате. Перебивалась чаем. Спасибо, Кристина Дмитриевна пару пирожков с капустой презентовала.

Зато дел успела переделать кучу! Диаграммы получились — загляденье, такой эффектный плакат угодит самым предвзятым рецензентам. Осталось перепроверить, и можно будет отправлять на сетевой цветной принтер. Это уже в понедельник! А сейчас пора ковылять домой.

По аллее шагала бодренько, а за проходной остановилась передохнуть. Опёрлась на железную загородку, держа повреждённую ногу на весу. Смотрела на подъём, который преодолевали выезжавшие с парковки машины. Неширокую дорогу от тротуара отделяли жидкие кусты боярышника, защищавшие пешеходов от брызг в дождливые дни, но не спасавшие от выхлопных газов в такие как сегодня. По этому участку Маша предпочитала нестись чуть не бегом, уже потом, выйдя в город, сбавляла темп. Сегодня придётся глотать пыль, двигаясь со скоростью древней старушки.

Боковым зрением заметила жёлтое пятно. Повернулась. Опа! Какой смешной автомобильчик едет! Фольксваген Жук стародавнего года выпуска затормозил в двух шагах от девушки. Водительское стекло опустилось, за ним показалось улыбающееся лицо Николая. Парень выдержал паузу, продолжая светло и бесхитростно смотреть на Машу, потом качнул головой, приглашая её садиться.

— А-а-э… — Маша отлипла от поручня, потихоньку приблизилась, — …предлагаешь доехать с тобой до общежития? — молодой человек улыбнулся ещё шире и кивнул опять. Маша кашлянула, прочищая горло, и, волнуясь, уточнила. — А права у тебя есть?