– Не знаю, откуда у тебя такие сведения, но этот Сергей, – губы матери брезгливо поджимаются, – в секции Давида играет не последнюю скрипку. Слышала бы ты, как он со мной разговаривал!

– Разговаривал? Он? Когда? – окончательно теряюсь.

– Когда нашего Давидика чуть не изуродовали!

– Ты поскандалила с Бекетовым?

– Что значит поскандалила? Сара, разве я похожа на скандалистку?

Господи, прости, да!

– Он там был? Был на тренировке?!

– А ты ведь и впрямь не в курсе. Разве можно так безответственно подходить к настолько важным вопросам?

– Ничего не понимаю! Я несколько раз говорила и с представителями школы, и с Таиром Мамедовичем – непосредственным тренером Давы. Никто из них не упоминал Бекетова. Да он вообще до позавчерашнего дня жил на другом конце света!

– Откуда ты знаешь?

Щеки розовеют. Осталось только признаться, как мы познакомились – и все. Наше дело – труба. Маман непременно найдет какую-нибудь статью для недавнего чемпиона, а его фанатки в отместку открутят мне голову.

– Не знаю. Он – известный человек, мам. Наверное, просто попадались какие-то посты в социальных сетях.

В кабинет снова стучат:

– Сара, там интересуются по поводу свадебного торта. Заказчик сам не знает, чего хочет, ты нас сильно выручишь, если выйдешь поучаствовать в обсуждении.

Отчаянно киваю:

– Прости, мам, работа. А по поводу Бекетова я у Давы узнаю, ага?

– Да уж узнай.

Неодобрение матери преследует меня даже после того, как она уезжает на встречу с друзьями. Мама у меня очень общительная. И хоть ее приятелей разбросало, кажется, по всему свету, это нисколько не мешает ей поддерживать отношения на расстоянии. В этом смысле я гораздо менее коммуникабельная. Мы уже третий месяц живем в столице, а мне до сих пор не с кем выйти вечером прогуляться или посидеть в кафе за бокалом вина. Поначалу меня это не беспокоило, но со временем я гораздо острей стала ощущать свое одиночество. Чуть скрасило его знакомство с Марьяной Балашовой, но я не слишком надеюсь на то, что оно перерастет в дружбу. Где она, а где я.

– Так и знал, что застану тебя здесь!

– Господи, Дава! Ты меня напугал, – бью сына по загребущим лапищам. Тот со смехом уворачивается. Есть что-то противоестественное в том, что я не могу дать отпора тому, кого родила. Давиду только пятнадцать, а он уже выше меня на полголовы и раза в полтора тяжелее. Костяком он пошел в мою мать. Та тоже высокая и статная женщина. Не то что я. Метр с кепкой.

– Прости, мамуль. Пугать не хотел.

– А что хотел? Может, помочь на кухне?

– Если надо, могу и помочь.

Ну, какой же он у меня хороший! Заботливый. Покладистый… Эх!

– Да нет, шучу. У тебя и так нагрузка бешеная. Отдыхай.

– Кстати, об этом. Не хочешь прогуляться? В нашем парке есть прокат самокатов. Давай погоняем?

Сунув руки в карманы джинсов, настороженно вглядываюсь в лицо сына. Погрязнув в своих проблемах, я как-то совершенно забыла, что Дава тоже круто поменял жизнь. И совершенно не факт, что это дается ему настолько легко, как он пытается меня убедить. Недаром ему не с кем провести вечер пятницы.

– Отличная идея. Я смотрела прогноз – это последние теплые деньки. Со следующей недели уже зарядят дожди.

Закрываю кабинет, даю последние наставления администратору. Пока я бегаю, Дава окучивает официанток. Что-то там говорит розовеющей Анечке. Смеется.

– Пойдем уж, сердцеед.

– Чего сразу сердцеед?

– А то нет. Ты уже в яслях начал разбивать маленькие сердечки девчонок.

– Просто Лерка Кислова оказалась слишком впечатлительной, – хохочет балбес. – Слушай, а ты чего мне не сказала, что знакома с Бекетовым?

– Я?! – возмущаюсь. – Это ты чего не сказал, что он имеет какое-то отношение к школе.