Традиционная пятничная мать по дороге с работы была, почему-то сегодня особенно пронзительна и требовательна. Видимо, в честь грядущих праздников. Им с отцом нужны путевки в феврале на воды целебные – Рита, организуй. Братьям хорошо бы на лето в Питере запланировать стоматолога с протезистом, приличных. И да, жить они будут в отеле: «Рита! Найди достойный, обязательно в центре».

Обалдеть, не встать.

Хорошо, что я уже от своей конечной станции метро иду по аллее к дому, а то уехала бы в депо, после таких заявлений.

- Рада, что у вас все хорошо, мама. У меня тут сессия начинается на следующей неделе, а потом я уезжаю, ты помнишь? Позвоню вам, как вернусь. На восьмое марта.

- Чего это? А наш санаторий как же? – мама аж слова растеряла, кажется.

- Сейчас все через интернет можно заказать. Попроси Петю или Пашу – они вам с отцом забронируют, что захочешь.

- Рита, ты же знаешь, мальчики такие несамостоятельные. За ними постоянный присмотр нужен. Ну, что они там набронируют?

Ага, постоянный присмотр, по тридцать два этим лбам здоровенным, а мать их все от юбки не отпускает. Бред же.

- Вот ты и пригляди, мам, как бронировать будут, - длинно выдохнула, а потом, как в воду со скалы рухнула: - Я не могу совершенно точно. У меня сейчас студенты, потом конференция, следом сессия, затем сразу командировка. Из Китая ничего у нас не забронируешь, там интернета нет, а своя сеть.

- В командировку-то вы с Сашей, надеюсь, едете? – срочно забеспокоилась Вера Павловна.

- Конечно, нет, мама. Ты же знаешь, что он преподает мало, а всю неделю занят в офисе.

- Вот! Говорила я: не доведет тебя этот Китай до добра! Смотри, вернешься оттуда, а муж от тебя ушел!

- Ну, значит, такая у меня судьба, - покорно соглашаюсь, потому как, подъезд уже маячит, а заходить домой с мамой в телефоне очень не хочется.

Кстати, не такая уж и революционная мысль про «муж ушел». Мне об этом Рус последний месяц твердит почти постоянно, так что мама никакой Америки не открыла.

- Что ты за человек такой, Рита! Никогда меня не слушаешь, а потом жалуешься! – матушка начала набирать обороты, так что закругляемся невежливо:

- Мам, рада была слышать. Хороших вам праздников и крепкого здоровья.

И завершить звонок, грубо наплевав на летящее из динамика:

- Рита! Ты…

Я и так знаю, «что» я, по мнению матушки.

Про отца не вспоминаем. Он так разозлился сорок лет назад, когда у него дочь родилась, что рычал на весь город: «На черта она мне? Назову ее Серафимой!». А все достаточно многочисленные Серафимы в его роду были ужасно несчастливы. Вот прямо все. Без исключения. То есть он сразу возлюбил меня очень, да.

Серафима Анатольевна, Пресвятые Просветители!

Спасибо бабке, отцовой матери, великая была женщина и сына своего знала хорошо. Именно она заставила Веру Павловну пойти и зарегистрировать дочь. И даже договорилась в ЗАГСе на эту процедуру без очереди. Это в советские-то времена. Маме вообще готовое свидетельство вынесли в обмен на справку из роддома.

Вот таким образом я оказалась Маргаритой.

Ну, хоть здесь повезло. Спасибо бабушке, пусть спит спокойно.

Двадцать два – десять. В доме тишина. Не к добру.

Раздеваюсь, мою руки. Прохожу в кухню, следуя за огоньками всегда радостной гирлянды.

На столе зажженные свечи и парадная скатерть.

Скатерть.

Аж затылок холодеет.

Это еще что такое?

За спиной щелкает выключатель, кухня озаряется светом. За барной стойкой в парадной школьной форме развалился причесанный Руслан. У двери рядом с выключателем стоит Саша.

Костюм. Белая рубашка. Роза в руках.

Я вообще жива? Или долбанулась головой об порожек обледенелый в подъезде?