Мария, по-прежнему держа маленького Горацио, свободной рукой одернула его сюртук.

– Твоя одежда так плохо выглядит, Горри, милый. Сюртук весь мятый. Хотела бы я пройтись по нему утюгом.

– Дорогая… – начал Хорнблауэр.

Пришло время сообщить новость, но Мария его опередила.

– Знаю, – быстро сказала она. – Я видела, как твои вещи кладут в коляску. Ты уезжаешь.

– Боюсь, что да.

– В Лондон?

– Да.

– И даже на чуть-чуть не останешься со мной… с нами?

– Боюсь, что нет, дорогая.

Мария держалась с невероятным мужеством. Она подняла голову и твердо посмотрела на него, и только по дрожащим губам было понятно, что происходит у нее в душе.

– А потом, дорогой? – спросила Мария. Голос у нее тоже дрожал.

– Я надеюсь получить корабль. Вспомни, меня обещали сделать капитаном.

– Да! – Всего одно слово, надрывающая сердце безропотность.

Может быть, Мария отвлеклась по чистой случайности, но Хорнблауэр был склонен считать, что она сделала это мужественно и сознательно.

– Что тут у тебя? – спросила она, трогая его левую скулу подле уха. – Похоже на краску. Черную краску. Ты совсем о себе не заботился, дорогой.

Конец ознакомительного фрагмента.