Тем временем всё новые и новые люди набивались внутрь. Копошащаяся куча тел на входе выросла чуть не до потолка и от того почти не пропускала внутрь солнечный свет. Неудачно приземлившийся на голову и потерявший сознание худощавый ссутулившийся юноша откатился назад и выпал за борт. За общей вакханалией и в оглушающем шуме транспорта никто даже не обратил на него внимание – лишь один из дроидов подлетел ближе и констатировав критическое состояние оставил бедолагу лежать на мокрой осенней траве. Фюзеляж, рассчитанный на небольшое количество малогабаритного груза, теперь вмещал полторы сотни связанных, пытающихся выжить людей. Линду и Игоря теснили всё сильней и теперь они сидели друг напротив друга, скрестив ноги и огородив тем самым немного принадлежащего лишь им пространства. Слышался непрекращающийся детский плач и жалкие попытки лежащих рядом родителей успокоить своих запуганных чад.

– Сара! Сара, где ты? Дочка ты здесь? – раздавался жалобный крик матери с другого конца салона. – Кто-нибудь видел мою Сару?

– Дима успокойся, мама рядом! Всё хорошо, успокойся, скоро прилетим и нас развяжут не плачь!

Кто-то успел изрядно поконфликтовать и пообещать друг другу набить морду сразу по прилёту на место и высвобождению рук. Игорь смотрел поверх слегка утрамбовавшегося усыпанного копошащимися телами фюзеляжа и видел, как откинутый трап медленно поплыл вверх, степенно попирая жалкие остатки проникающих внутрь лучей, до того момента как не захлопнулся окончательно, погрузив пленных в кромешную темноту, разбавленную редким блеклым светом диодов по правому борту. Почувствовав, как коптер резко стал набирать высоту он интуитивно крепче прижал к себе Линду одной рукой и пытался удержаться на месте другой. Брань взрослых и неистовый рёв детей заполнил собой герметичное пространство грузового отсека.

Они летели несколько часов в полном неведении о том куда их везут и сколько еще осталось. Ни о каком питании «органических форм жизни» и речи не было, как и о простейших удобствах: люди справляли нужду так, как могли. Углекислый газ и метан быстро замещали собой кислород делая воздух в замкнутом не вентилируемом фюзеляже всё более тошнотворным и невыносимым, люди произносили всё меньше звуков обуреваемые вынужденной дремотой этой болезненной сонной лощины.

– Думаю скоро будем на месте, Лин, – Игорь снял с себя рубашку и сидел теперь в одних подвёрнутых до колен брюках, – Летим мы быстро, похоже, что на юг, – Поймав на себе измождённый недоумевающий взгляд девушки добавил, – По крайней мере на юг мы вылетели из «Мирного» и, по-моему, направление не меняли. Уже должны быть где-то в районе тропиков. Ты крем для загара не забыла? – бросил сквозь плохо скрываемую улыбку он, тут же получив удар наотмашь в грудь от лежащей на его коленях Линды.

Они летели так еще какое-то время. Сиюминутное отстранение от безысходной реальности обернулось тяжелым молчаливым ожиданием неизбежного. Она пролежала в его объятиях, как ей самой показалось, непростительно долго и, ощутив невыносимый приторный комок в горле Линда отстранилась в сторону, и сидела теперь от него настолько далеко насколько это вообще было возможно в переполненном пространстве – примерно в полуметре. Снова окутали грусть и одиночество, сели по обе стороны от девушки и от этой парочки был лишь холод по коже в окружающем душном, согретом десятками сухих глоток, пространстве. Она открыла глаза и подняла голову, угадала в темноте его силуэт и села чуть ближе. Стало чуть легче.

Дремота прервалась тяжелым ударом снизу и натужным гудением открываемого люка, нехотя пускающем внутрь фюзеляжа последний солнечный свет ускользающего дня. Одним единственным дистанционным импульсом все скобы на ногах и руках заключенных раскрылись и с лязгом отскочили в сторону. Люди натужно растягивались по полу и друг по другу, с трудом и болью пытаясь привести в чувство намертво затёкшие конечности, несколько человек сразу покатились вниз по опустившемуся трапу. Кое кто остался лежать в той же позе что и был. Снаружи хлынула волна влажного горячего воздуха, атмосфера высокотехнологичной душегубки за секунды сменилась тропической сауной. Измученные, взмокшие тела отлипая друг от друга, шатаясь из стороны в сторону и не имея сил проронить хоть слово плелись наружу. Линда с Игорем держались в самом конце этой угрюмой процессии чуть поодаль, провожая взглядами невольных соседей наружу и медленно двигаясь вслед. Внезапно раздался оглушительный женский вопль, эхом раскатившийся по всему фюзеляжу: