– Ты не хочешь им помочь?

Игорь брезгливо сморщил лицо и, отмахнувшись, пошел в глубь грузового отсека. Линда, придерживаясь за борт, пошла следом. Они сели вдвоем у металлической перегородки, за которой гудел, вибрируя, электродвигатель вертолета. Игорь заговорил быстро, и смотрел теперь прямо на Линду:

– Сама подумай, сюда всех подряд приносят, черт их маму знает, что там за люди. Начну на виду у остальных отрабатывать кусачками, дак ведь загундят, застонут что б и их освободил. Всех подряд освобождать не вариант – представь только, что здесь начнется, это сейчас эти буратины компактно лежат как брёвна, а если на ноги встанут, будет не продохнуть. Это еще не учитывая реакции синтетиков на такую демократию.

Линда кивала, но, кажется, не слышала половины слов, которые бегло проговаривал Игорь. Она молча смотрела на приближающуюся и растущую вширь и ввысь лавину живых тел. Люди в ней судорожно пытались вырваться из-под друг друга, толкались плечами и кричали, кто-то глухо выл из самой её глубины. Двое молодых ребят подползли вплотную, перевернулись на спину и лежали теперь вдоль борта сразу за Линдой. И если еще минуту назад, по пути сюда, они о чем-то бойко переговаривались без остановки то теперь притихли, затаившись на заднем плане. Игорь угрюмо выглянул из-за спины Линды и они, поймав на себе его не самый дружелюбный взгляд, отползли к противоположному борту и теперь лежали прямо перед ними.

– А вас не скрутили? – задал один из них, тот что был с квадратным носом и огромной безобразной родинкой на правой щеке, не самый очевидный вопрос.

– Нет, – ответил Игорь, высверливая своим взглядом его сверкающие отсутствием интеллекта и слишком широко друг от дружки посаженные глаза, – Мы не сопротивлялись, потому нас и не связали.

– А, да? Понятно, – проблеял индивид, и подумав, добавил: – А мы тоже, кажется, не сопротивлялись, почему нас тогда связали?

– Слушай, чего ты от меня хочешь? – Игорь подался всей своей массой вперед оттолкнувшись спиной от борта вертолета, – Иди спрашивай этих порхающих чайников чего тебя скрутили, мне какое дело?

– Ладно, ладно, я всё понял, – он замолчал и больше не проронил ни слова за весь полет, как и его, судя по внешнему сходству, младший брат со страшно затёкшим от хронических алкогольных возлияний лицом и оттопыренными ушами. Тем временем запах машинного масла в фюзеляже стремительно сменялся запахом невольно набившихся внутрь нескольких десятков человек. Спустя несколько минут Линда спросила Игоря:

– Ты не видел Джексона?

– Видел. Я этой ночью почти не спал и под утро увидел с балкона приземляющегося с орбиты Архитектора, видел, как из него вылетел десяток рейдеров, тогда они еще не подавали никаких звуков, видимо рассчитывая застать наших врасплох. С дедом правда у них ничего не вышло: он начал палить из окна кухни в тот момент, когда распахнутый Архитектор только выпускал мелких дронов наружу. И тогда я заметил, как Джеки выбежал из подъезда, протрусил по тропинке вдоль стены и умыкнул в сторону леса. Думаю всё у него хорошо, Лин. Они вряд ли обратили на него внимание, дед постарался.

Чувствуя, как раскрываются каналы слезоточивых желез обильно орошая скрытую под веками сухую поверхность глаз, она устранилась под плотной тканью толстовки и, обхватив голову руками, глухо разрыдалась. Наконец она окончательно осознала тот факт, что Деды больше нет и то, как он ушел. Два дня назад она накричала на него за то, что он попытался приструнить Джексона за вой в подъезде, они тогда были втроем на кухне и Деда молча покивал, допил свой чай, пожелал ей спокойной ночи и ушел. Она не сказала ему ни слова. Как и на следующий день. От осознания того, что он вряд ли на неё сердился не становилось легче, скорее наоборот. Линда почувствовала широкую ладонь Игоря на своём плече и упала на него, с боку обхватив его шею рукой. Слёзы никак не прекращались, скатываясь вниз по заскорузлой ткани джинс.