Утром минус одиннадцать морозца, вечером чуть прохладнее: минус пятнадцать. Наконец, – долгожданное полнолуние! Сейчас можно выходить в село, – подсветки достаточно и ночью. Луна взошла на севере. Вечером опять поднялся ветер. Вчера после заката, ночью и до обеда, разошёлся разгулялся неистово ветер. Лес тоскливо загудел.

Рябчик в три часа дня уже спал в снегу. Он живёт возле нашей избы. Когда мы с Серым уходим на охоту, вылазит из-под снега, кормится берёзовыми почками на берёзах напротив окна. Заметила: птица дыма из трубы не боится и к нам рябец привык. Дымка рябчиков не лает, а я своих, домашних, не стреляю. Интересно за ними наблюдать из окна! Они суетятся, пересвистывают, клюют почки берёзы. …Да и резерв еды на экстренный случай всегда возле стола!..

Снег от тепла уплотняется, оседает. Серый бегает свободно по насту. Наст его держит! Завтра выходим в село.

Пришла домой в село. Температура воздуха на равнине минус девять. Вышла с Маньи, с избы по темноте задолго до рассвета. Накат – нормальный. Скорость нормальная. Лыжи бегут хорошо. Деревья без снега. Ветром снег отряхнуло, оттого бегу сквозь тайгу, не мокнув. Пришла домой глубокой ночью. Дошла без ночевой у костра менее, чем за сутки.

У меня никогда не возникало страха перед лесом. Всегда отчетливо понимала опасность путешествия в одиночку по заснеженной тайге Сибири в морозы за сорок. Там понимаешь реальность опасности. И жизнь зависит только от личного опыта, спокойного рассудка, физического и психологического здоровья и от друга – от верного надёжного пса. Не знаю страха ночи, перешла через него в глубоком детстве осознанно. Переходила целенаправленно с младенчества до юности. В шестнадцать лет фактически ничего, связанного с природой, не боялась. Чётко знала грань, разделяющую жизнь от нежитья, ибо многократно стояла на линии острия, где время сжимается в иное понятие, отличное от секунд и минут.

А вот дома, в селе, от страха частенько трясутся ноги. Знаю, на какую жуть способен человек. В отличии от тайги, в таёжном селе находится женщине опаснее. Главное, – в обществе двуногих женщине нет возможности защититься. И этот непрерывный страх в итоге убивает в душе добро. Люди, видя неординарность человека, стремятся поработить, уничтожить, уровнять с собой. Убеждаюсь миллионы -миллионов раз: лес, Бог, Ангел и собаки – то самые надёжные защитники в современном мире. Лес даёт силы. Ангел – ведёт. Бог вдохновляет. Пёс защищает, кормит, понимает меня; спасает, кидаясь на помощь, осознанно рискует своей и без того короткой жизнью. Бесчисленное число раз меня спасала собака и ни разу не спасал человек!..

Вдвоём с Серкой мы охотились у гор Приполярного Урала этот раз с четвёртого по двадцатое декабря. Жили вдвоём в тайге, вдали от людей, семнадцать дней и ночей. Они пролетели, точно короткий миг. Обидно, что возврата в то прошлое нет. Серого убили «лучшие» наши соседи, как и многих моих друзей – лаек. Он пропал, когда уезжала на несколько дней из села. Ушли на небеса не по своей воле многие друзья, знакомые, родные… – То дикий Север! С дикими нравами и обычаями.

Дневниковая запись. Декабрь 2002. Манья.

Перелистывая страницы давнего своего дневника за декабрь 2002 год. Вспоминаю своего пса Серого. И словно наяву всплывает в зрительных образах его серый силуэт с льдинками на усах в морозном тумане заснеженного таёжного северного леса. Грезятся серо-синии лунные дорожки на синем холодном снегу. Видятся уснувшие под тоннами снежных шуб кедры, ели. Слышится мерное поскрипывание лыж. Впереди грезится синяя лыжная колея. Ощущаю на руках смороженные меховые рукавицы. Они держат в руке путеводную палку и придерживают висящий на плече ледяной ствол ружья. И нас обступает ночная промороженная тишь Зауральского безмолвия.