Мордоворот ощутил некое изменение, что немудрено при столь плотном размещении людей на заднем сиденье, и предупредительно рявкнул:

– Куда?!

Стрельцов позвоночником прочувствовал, что живым его из машины не выпустят. А если и выпустят, то лишь для того, чтобы салон кровью не запачкать. Терять было уже нечего, за покорность судьбе и жертвенность памятников не ставят, поэтому, заваливаясь, он постарался от души врезать лбом по скуле ненавистного «курортника». Или по скуле, или в висок. Куда Бог пошлет. И срослось. Лоб соприкоснулся с костью, раздался треск, будто штакетину из забора выдернули. А мордоворот взвыл подстреленным волком:

– А-а-а!!

Здоровый браток слева встрепенулся потревоженной птицей, впереди тоже завошкались, салон заполнился шумом, криками, гвалтом.

– Сука, что творит!!

– Держи!

– А-а-а!!!

Здоровяк навалился сверху и ударил Артема в район шеи. В ухе зазвенело. Стрельцов попытался лягнуть гада или достать локтем, но на сей раз выстрелы угодили в молоко. Слишком тесно, пинок пришелся в переднее сиденье, а движение локтя по причине недостатка свободного пространства напоминало скорее толчок, а не удар. Локтевая эскапада возымела действие. Здоровяк взбодрился, заерзал активнее, схватил Артема за руки – любовно окольцованные – и стал их выворачивать. С переднего сиденья кто-то – главарь, не иначе – ему, по мере сил, помогал. Стрельцов противодействовал, вцепившись клещом в шорты страдающего мордоворота. Соседушка посягательства на свой гардероб не заметил, он безостановочно выл, прерываясь лишь на вдохи и налегая в основном на звук, обозначаемый первой буквой алфавита. Выл громко, уши едва не закладывало. И катался по сиденью, увеличивая и без того немаленькую сумятицу в салоне.

Некоторое время – весьма незначительное – в противоборстве сторон наблюдался своеобразный паритет: у бандитов не получалось вывернуть пленнику руки и извлечь его из автомобиля, а у того не было возможности вырваться или хотя бы нанести подонкам значимые телесные повреждения. Чтобы запомнили, собаки. Один уже точно запомнит, но он не в счет. Рано или поздно численное превосходство похитителей должно сказаться, и они расфасуют кучу-малу на заднем сиденье. Артем это понимал, даже не понимал – предвидел, и трепыхался что есть мочи.

Наконец «братки» сообразили, что с пленником возиться можно долго, и перегруппировали силы. Поскольку доблестные представители бандитского сообщества с заднего сиденья выйти из авто были не в состоянии, мордастый – ввиду болезности, а здоровяк – из-за слишком тесного контакта с подопечным, покинули салон главарь и водитель. Артем догадался об этом, услышав сквозь вой соседа сдвоенный хлопок дверей. Услышал и осознал, что живет последние минуты. Как только бандиты доберутся до него – сливай воду, открывай кингстоны. В безысходном отчаянии Стрельцов выброшенной на берег рыбой забился в жарких объятиях здоровяка, стремясь сбросить его неподъемную тушу с себя. Вырваться не сумел, но извернулся ящерицей и впился зубами в могучее предплечье «бейсболиста», опровергая старую поговорку о том, что близок локоть, да не укусишь. Впился яростно, остервенело. Так погибающий от жажды путник, обнаружив в пустыне оазис, припадает к источнику воды. Или раскаявшийся грешник – к святым мощам. Вонзил зубы, разрывая тонкие хлопчатобумажные и плотные мышечные волокна, кожу и сосуды. Захватил кусок побольше и дернул на себя, из последних сил.

По губам, разбитым и опухшим, потекло… теплое и горьковатое, меж зубов что-то застряло.

В салоне возник новый звук, заглушающий все и вся, даже подвывания мордоворота. Это иерихонской трубой взревел лишившийся куска предплечья «бейсболист». На миг душу Артема охватило сдержанное, умеренное ликование, словно он выполнил трудное задание, но тут щелкнул замок на двери, и затылок взорвался мегатонной ядерной боеголовкой, бросив сознание в огненно-черную пустоту.