А фундаментальных проблем было много, дела в государстве шли хуже некуда, страна быстро погружалась в хаос. Масштабы катастрофы передают первые впечатления Р. Дайяла, прибывшего в Леопольдвиль 5 сентября 1960 г.: «Управление страной было полностью парализовано, места уехавших бельгийцев оставались вакантными или были заняты их бывшими помощниками или мелкими клерками. Судебная система не работала, не было ни одного конголезца, который хотя бы приблизительно был знаком с юриспруденцией и мог работать в судах. Большинство бельгийских врачей бросило своих пациентов, и людей в больницах лечили, как могли, младший медицинский персонал и медсестры. Некоторые из них смело, но не квалифицированно проводили сложные операции. Школы, к счастью закрывшиеся на каникулы, не открылись из-за поспешного отъезда бельгийских учителей. Не работали таможни, замерли доки и верфи. Бельгийский персонал бросил на произвол судьбы контрольные башни в аэропортах, после чего воздушные перелеты стали чрезвычайно опасным делом. Перевозки по рекам и железным дорогам осуществлялись от случая к случаю. Образовался серьезный дефицит товаров и услуг, поскольку многие торговые и коммунальные учреждения прекратили свою деятельность, в некоторых частях страны начался голод. <…> Электроэнергия и вода подавались с перебоями»[268].

Для предотвращения экономического коллапса нужны были срочные жесткие меры. Лумумба осуществлять их не спешил, опасаясь за свою популярность. Вице-премьер Антуан Гизенга не скрывал недовольства популизмом главы кабинета. «Всякий раз, когда Совет министров склоняется к проведению реформ, – сетовал он в частных беседах в своем окружении, – Патрис отказывается проводить их в жизнь, потому что боится разозлить народ. Он говорит, что будет экономический саботаж. Он хочет угодить всем. С такими методами мы прямиком идем к катастрофе»[269].

Ситуацию ловко использовали противники Лумумбы, против него велась информационная война. Леопольдвиль был наводнен антилумумбисткими листовками. Одна из них гласила: «Мясо стало дорого. Жизнь стала дорогой.

Во всем виноват Лумумба. Он прогнал наших хозяев, финансировавших нас»[270]. На другой листовке толстый русский генерал предупреждал конголезцев: «Лумумба продаст ваших жен русским»[271]. Выпуски новостей принадлежавшей АБАКО радиостанции «Голос правды», вещавшей из соседнего бывшего французского Конго, часто начинались словами: «Мы только что получили новые материалы о преступной деятельности коммунистического агента Лумумбы»[272].

Жуков наблюдал реакцию конголезцев на пропагандистскую печатную продукцию: «Я видел, как люди подбирали эти листовки и вертели их в руках, раздумывая, какое применение им найти: подавляющее большинство не умело читать. Иногда подзывали лавочника, или клерка, или школьника и просили прочесть. Слушали внимательно – неграмотным людям свойственно уважение к печатному слову. И сразу же разгорался жаркий спор. Чаще всего листовку рвали и начинали топтать. Но были и такие люди, которые противились этому»[273].

У Лумумбы было немало противников. Он не только не наладил отношений с оппозицией, идя на разумные компромиссы, но и нажил новых влиятельных врагов в лице, например, католической церкви. Самая же большая опасность исходила от его министров. Влиятельные члены кабинета конспиративно создали т. н. группу Бинза для свержения Лумумбы. Она сформировалась в июле 1960, регулярно тайно собиралась сначала в бельгийском или тунисском посольстве, а впоследствии в военном лагере, расположенном в Бинзе, фешенебельном предместье Леопольдвиля, и стала теневым центром власти. В группу входили: Жюстен Бомбоко (министр иностранных дел), Дамьен Кондоло, глава канцелярии премьер-министра, через которого проходила вся правительственная документация, Жозеф Мобуту (начальник генерального штаба), Альберт Нделе (министр финансов), Виктор Нендака (шеф Службы безопасности), Марио Кардозо (заместитель министра образования, ушедший в отставку через неделю после назначения 30 июня 1960), сенатор и профсоюзный босс Сирилл Адула. Члены группы постоянно контактировали с Девлином, фактически он был их куратором. Костяк Бинзы составляла тройка – Бомбоко, Мобуту, Нендака