– Она изменилась после смерти мужа, моего свёкра, раньше была более оживлённой, что ли, – ответила Алина.

– Ничего, будем надеяться, что апатия у Татьяны Фёдоровны -это временное явление и скоро пройдёт. Для успокоения, всё же сдайте анализы, – сказал Геннадий Викторович.

На том, Алина, заплатив за приём, ушла вместе со своей свекровью домой. Алина думала, что Ева немного отвлечёт бабушку. Девочке исполнилось семь лет, шалости остались позади и Ева вроде стала более серьёзной, хотя, конечно же, была по сути ребёнком, при чём избалованным и капризным. Но бабушку Ева очень любила, вечерами женщина рассказывала ей сказки, ходила гулять в парк и даже покупала порцию мороженого, чего запрещала Алина, из-за частых ангин.

Прошло пять лет, тысяча девятьсот девяносто пятый год, Горбачёв со своей перестройкой и ускорением, ушёл в сторону, расколов страну на отдельные государства, перевернув всё с ног на голову. Видимо, настало время или нужда подпёрла, Алина так и не смогла найти работу, а Павел подрабатывал, где придётся. Путин закрыл более тридцати пяти тысяч заводов, люди остались без работы.

Павел понял, что теперь он может воспользоваться тем, что оставил ему Юрий Сергеевич и наконец, он решился вскрыть тайник и сделать это ночью, чтобы никто не видел и не слышал. Когда в доме все уснули, Павел вышел из своей спальни и прошёл в кабинет отца. Он чётко помнил, как нужно было открыть этот самый тайник, но без шума это сделать было невозможно. Плотно закрыв за собой дверь кабинета, Павел сел на корточки и завернув ковёр, топориком поддел плинтус в углу комнаты.

Тогда, Юрий Сергеевич не показал ему всего, что находится в тайнике и потому, когда Павел вытащил небольшую коробку и открыл её, он застыл. Там лежали драгоценности и золотые слитки. Нагнувшись, Павел заглянул в тайник, чтобы убедиться, что там больше ничего нет. Но там лежал увесистый свёрток, положив его перед собой, молодой человек развязал его. Советских рублей там не было, может быть, Юрий Сергеевич, работая в верхах, видел наперёд, что может случиться. В свёртке пачками лежали доллары, видимо, по десять тысяч каждая. Посчитав, Павел убедился, что сумма составляет ни много ни мало, четыреста тысяч. У Павла тряслись руки, он не знал, что со всем этим делать. Завернув, он сложил всё обратно и положил дощечку на место, прикрыв ковром. Утром, Павел решил довериться жене, он не мог держать в себе этот груз. Только он знал и то, что в данный момент он не сможет купить ювелирный завод, как просил сделать его отец.

– Нет… время ещё не пришло, – прошептал он.

Уснуть в эту ночь, Павел не смог. Он всю ночь думал о драгоценностях и долларах, собранных отцом.

– Как же ему удалось собрать всё это богатство? Ведь если о них кто-то узнает, нам не жить. Сейчас и за тысячу рублей убивают, а тут столько… чёрт, что же делать? – мысли не давали ему покоя.

Только он точно знал, что пока он не сможет реализовать завет отца, пока опасно. Да и не продают ещё заводы. Поэтому он решил поступить в финансовый институт, подготовить почву, так сказать и выучиться на экономиста. Что с лёгкостью, со своим дипломом МГУ, сделал. Только приходилось Павлу брать из тайника по мелочи, кольцо или цепочку, есть то надо было и жене он решил ничего не говорить, чтобы и её не подвергать опасности.

– Вдруг ненароком взболтнёт кому, тогда беды не миновать. Надо действовать очень осторожно, просто ждать. Время само придёт и принесёт решение, – думал Павел.

К утру, он наконец уснул, устав от размышлений. Татьяна Фёдоровна отвела Еву в детский садик, девочке оставалось посещать его всего месяц, потом пойдет в первый класс. Ева менялась по мере того, как росла. Если родилась она, мягко сказать, страшненькой, недоношенной, как назвала её медсестра в родильном доме «уродец», так с каждым годом девочка просто расцветала. Её большие, серые глаза, стали ярко синими, светлые волосы сами собой завивались в локоны, она была похожа на куколку с витрины немецкого магазина.