– И что, получается делать на этом международный бизнес?

Роберт не хотел задавать этот вопрос. Он вырвался сам собой и, кажется, прозвучал несколько недоверчиво, если не иронично.

Стелла слегка нахмурилась.

– Это не какие-нибудь безделушки, Роберт. Они делаются из очень дорогих материалов по дизайнерским эскизам.

– Ах, ну да, конечно, – пробормотал он, возвращая девушке зажигалку. Восхищаться самолётиком и его хозяйкой почему-то расхотелось.

Однако Стелла не обратила внимания на протянутую к ней руку.

– Вы знаете, сколько это стоит, Роберт?

Она назвала цифру, отчего ему определённо не стало лучше.

– Если вам хотелось похвастаться, у вас получилось.

Хамить было незачем. Гораздо разумнее было бы вежливо закончить разговор и уйти, сославшись на дела. Ей совсем необязательно знать, что в нём взыграла глупая мужская гордость, ощетинившаяся от того, что молодая красивая девушка сама делала такие деньги, а он пялился на свою нереализованную мечту из-за пианино в аэропорту, зарабатывая жалкие гроши.

– Это такое же хвастовство, как то, что вы здесь играете «Лунный свет».

Он вскинул голову. Мурашки переместились куда-то на спину и забегали по ней лёгким аллюром.

– Что вы имеете в виду?

– Вы могли бы всегда играть что-то простенькое, как сегодня. Но вы играете Дебюсси, чтобы показать, что способны на большее. Разве нет?

Роберт почувствовал, что лоб снова покрылся испариной.

– Нет.

– Тогда почему же?

Отступать теперь было ещё глупее, чем хамить прежде.

– Я играл для вас.

– Для меня?..

Она растерялась, это было заметно. Но брать себя в руки Стелла, как видно, умела быстро.

– Как вы могли знать, что я услышу?

– Я запомнил вас.

Она опустила глаза и вдруг совершенно точно покраснела.

– Вы не шутите?

Он отрицательно помотал головой. Некоторое время Стелла молчала, играя звенящим браслетом на руке. Снова засмотревшись, Роберт слегка вздрогнул, когда она заговорила.

– Может быть, я тоже делала это для вас, Роберт? Этот самолётик – действительно редкость. Но чем бы ещё я могла вас удивить? Вы играете чудесную музыку, каждый день видите самолёты, небо и сотни людей. А я просто продаю дорогие игрушки.

Он изумлённо смотрел на неё, не понимая, что она пытается ему сказать. Его нечем удивить? Он играет… видит… а она просто продаёт?

– Зачем вы так? – наконец выдавил он. – Вы успешная, красивая, у вас есть цели в жизни. А я просто сижу здесь, потому что…

Он запнулся. Почему он был здесь?

– Почему, Роберт?

– Потому что… я люблю самолёты… и музыку. Вот и всё.

Стелла вздохнула.

– Это больше чем всё, Роберт.

Они замолчали. Голос по громкой связи объявил начало посадки на Будапешт. Стелла одним глотком допила вино.

– Мне пора.

Роберт поднялся, протягивая ей самолёт.

– Нет. Оставьте себе. Пусть это будет подарок. Вы ведь любите самолёты.

– Это очень дорогой подарок, не нужно…

– Хотите меня обидеть?

– Нет, конечно, нет… Тогда… я бы тоже хотел что-то вам подарить.

Она задумалась на несколько секунд.

– Вот что… Пусть, когда я прилечу, здесь снова играет «Лунный свет». Я обязательно зайду послушать. Это будет самый лучший подарок.

– Это такая мелочь, Стелла… Я бы сыграл и так.

– Я меняю какой-то самолёт на свет луны. Разве это мелочь? Пообещайте, что будете играть, когда я вернусь.

– Обещаю.

Посадку объявили снова, но Стелла не торопилась уходить.

– Знаете, Роберт… Когда в фильмах люди прощаются в аэропорту, они целуются. Меня никто никогда не провожал на самолёт. Почему-то всегда приезжала в аэропорт одна… Может, вы проводите меня в этот раз? А, впрочем, не нужно… Я это зря.

Она смущённо улыбнулась и подхватила свою сумку, но он неуверенно шагнул ей навстречу.