– Спасибо. Было вкусно, стало… ещё вкусно, – свой язык с трудом покрывал его эмоции. – мы будем спать. Ты можешь спать с нами. Вместе.

– Спасибо, – произнёс Бу, – мне приятно это слышать.

После этих слов У резко встал. Вместе с ним и все остальные. Оставив пару соплеменников охранять по очереди костёр, он с остальным племенем отправился к подготовленной поляне. Все просто легли вповалку и постарались быстрее уснуть.

Бу крайне удивился. Ни музыки, ни танцев, ни даже песен, коими любят тешить себя почти все низкоразвитые разумные, он не услышал. Хотя обычно, это показывается раньше. С другой стороны, Бу не увидел ничего, похожего на музыкальные инструменты у этих существ, что натолкнуло его на одну мысль, с которой он и улёгся с краю племени, погружаясь в глубокий, но чуткий сон.

Спал он недолго. Дав установку на лёгкий отдых, Бу был на ногах ещё до рассвета. Встал, отряхнулся и под испуганные взгляды ночных сторожей углубился в лес. Долго бродил вокруг деревьев, присматриваясь. Трогал древесину, нюхал, постукивал. Наконец сделал выбор. Вытащил из-за спины аргал и одним махом срубил тонкое ровное деревце. Достал нож и принялся за работу. Он хотел сделать всё быстро, но аккуратно и потому, как бы не старался, но провозился до того момента, когда звезда окрасила лес новыми красками, поднимаясь над горизонтом.

Всё племя уже встало, когда эрхи снова появился на поляне, неся в руках длинную тонкую палочку, на которую никто поначалу не обратил внимания. Женщины готовили, дети раскидывали листья, которые были собраны для ночлега, мужчины собирали вещи. Костер уже едва дымил, но ещё радовал окружающих теплом и маленькими язычками пламени.

Бу сел у костра, приветственно помахал всем рукой и поднёс своё изделие краем одного бока ко рту. Руки скользнули по отверстиям, проделанным в мягкой древесине, проверяя, не осталось ли заусенец. Межмирник, открыл маску, закрыл глаза и подул, перебирая пальцами по отверстиям.

Мелодия, тонкая, подобная лёгкому ветру в рассветную пору, полилась по поляне. У-ннэ удивлённо замерли, ища источник звука, а найдя его, удивлялись ещё больше. Дети перестали дурачиться, мужчины положили вещи, у женщин открылись рты от изумления. Бу-Ож играл, сливаясь с инструментов в одно целое. Он отдавал всего себя музыке, насыщая ею пространство вокруг себя и не замечая, как круг разумных сужается возле него. Племя сгрудилось рядом. У них не было слов, чтобы выразить то, что они чувствовали. Но они хотели чувствовать это как можно дольше. Когда Бу прервал мелодию, одна из женщин тихим, дрожащим голосом произнесла, минуя мнение У.

– Ещё.

И Бу-Ож играл ещё. Всем вокруг казалось, что мир замер. Что он сосредоточен на них, что больше ничего нет вокруг. Им казалось, что это не непонятный гигант манипулирует с палочкой, но ясно виделось, как звуки заставляют дрожать от восторга, сравнимого с удачной охотой, или первой ночью между мужчиной и женщиной, когда они познавали друг друга. Глаза их словно расширились, а дыхание замерло. Аборигены впервые в своей жизни слышали музыку.

Когда межмирник остановился, его попросили ещё. Но тот лишь оглядел всех присутствующих и протянул инструмент в их сторону. Никто не шелохнулся. Не нашлось смельчаков. Тогда Бу встал и подошел. Взял молодого воина за руку и вывел из общей толпы. Протянул инструмент.

– Держи. Это урцаар33. Возьми его в руку. Вот так, молодец, не бойся. Видишь отверстие? Дуй в него.

Юноша подул, а эрхи прошёлся пальцами по отверстиям, извлекая мелодию. Играл он не так чтобы уж очень хорошо, но для этих смертных он, конечно же был виртуозом.