Чувство опасности в итоге перевесило и жажду возможной наживы, и интерес к темным искусствам. Камилла, окончательно попрощавшись с наследием венецианского дома, с глубоким сожалением сожгла бумаги, которым не было цены, и зареклась использовать известные ритуалы до тех пор, пока не появится твердая возможность отбиться от тех, кто явится из мира мертвых. Надеяться на второе чудо было бы верхом неосмотрительности.

Уже второй день девушка шла мимо оливковых рощ, кое-как глушила голод осточертевшими дарами природы, пила воду из попадавшихся ручьев и по привычке проклинала всех и вся. Навстречу никто не попадался, поэтому вопрос о том, где она находится, задавать было некому. Купить еду – тоже не у кого. Где-то на горизонте виднелись горы, и Камилла шла в ту сторону просто потому, что в других направлениях ничего примечательного не было.

Со скуки некромантка иногда размышляла над формулами и фигурами и пыталась создать какую-нибудь новую, не похожую на те, что использовали в Венеции. Результатом раздумий стал ритуал, который в теории должен был поднять из земли кости и соединить их в некое подобие человека. Ожившие мертвецы, как известно, пользовались имеющимися у них остатками плоти, поэтому скелет для темных искусств был нонсенсом, но девушка почему-то была уверена, что все сработает. Продумав сложный ритуал до мельчайших подробностей, Камилла вдруг поняла, что его можно сильно упростить: буквально до простой геометрической схемы, которую она мельком видела в своем сне, и словесной формулы.

Конечно, тут же захотелось проверить, но было как-то страшно: вдруг что-то пойдет не так… Впрочем, раздираемая сомнениями Камилла отважилась на то, чтобы определить, где находятся подходящие останки, и немного изменить направление движения.

Роща закончилась, начались поля, холмы и перелески. К полудню третьего дня взору беглянки предстали небольшая каменная часовенка и покосившийся домик, очень похожий на пузатого мужичонку в годах, который пытается улизнуть от строгой и чопорной жены. Рядом был небольшой огород с аппетитными тыквами. Ни людей, ни животных видно не было. Очаг в доме не горел, из часовни тоже никаких звуков не доносилось. Постоянно ожидая появления хозяев, Камилла побродила по округе до ночи, вернулась к часовне и, уверившись, что никого здесь нет, твердым шагом направилась к интересующим ее останкам. Живот разочарованно заурчал, и Камилла слегка по нему хлопнула.

«Овощи потом!»

У стен часовни ожидаемо обнаружилось несколько могил. Камилла нарисовала на земле фигуру из своего сна и только собралась произнести заклинание, как тут же почувствовала странную щекотку между бровей. Непонятное чувство переросло в глубокий вдох, согревший гортань и грудь, потом мелко задрожали кончики пальцев, приятно кольнуло в центре груди и наконец где-то в животе мягко разлилось тепло. Ощущение было таким, будто она вдохнула аромат лечебного настоя, хотя никакого запаха не чувствовалось.

Девушка произнесла формулу, протянула руку к костям, и приятное ощущение тут же пропало с неслышным хлопком, будто лопнул бычий пузырь.

Грязно выругавшись про себя, Камилла вновь начала декламировать формулу, внимательно следя за артикуляцией, и немедленно почувствовала то же самое тепло, разливающееся по телу. На это раз оно исчезло еще в середине фразы.

«Они тут землю освятили что ли?» – с раздражением подумала Камилла. Она по-прежнему была уверена в правильности ритуала, хотя заклинание почему-то не срабатывало.

Теперь девушка решила сосредоточиться на новом ощущении и повременить с формулой. Невидимый укол между бровей не заставил себя долго ждать, но дальше ощущение совсем не пошло.