Небо было затянуто тучами, того и гляди дождь начнется, поэтому монах шел широким шагом. «Вроде бы где-то здесь…»

Ночной воздух лопнул от нечеловеческого рева, раздавшегося буквально шагах в тридцати.

Мишель бросил флягу и побежал, нещадно перемалывая колосья ногами. Тут же оказался на краю оврага и увидел, как темная, перемазанная землей фигура, прихрамывая, быстро движется в сторону хрупкого человечка, скрючившейся около креста. «Это еще кто?» Посох светился и вибрировал, поэтому Мишель, не раздумывая, прыгнул в овраг, оттолкнул человечка в платье в сторону и сразу развернулся к шаркающему мертвецу. От удара святой реликвией его голова разлетелась в разные стороны вместе с кусками проржавевшего шлема.

Земля вскрылась еще в трех местах, тут же послышались яростное шипение и отчаянный вой, но инквизитор не дал мертвецам шанса и разбил полусгнившие тела еще до того, как они целиком выбрались наружу. Посох замолчал.

– Ты цела, чадо? – повернулся инквизитор к девушке, непонятно что забывшей ночью в таком месте, и тут же опешил.

Темные глаза смотрели на него с такой ненавистью, какой не было ни у одного из тех слуг дьявола, которых Мишель встречал до сих пор.

Слуга, поклонившись, вышел. Джакомо Джованни уперся локтями в стол из красного дерева, сплел пальцы и задумчиво приложил губы к ладоням.

Дело было не слишком большое, но обдумать его надо в одиночестве и без спешки, чтобы ненароком не упустить каких-нибудь мелочей. Правая рука самого Августо Джованни никогда не стал бы тем, кем стал, если бы упускал что-то важное.

Семьи венецианских патрициев были куда опаснее клубка разъяренных змей: стоило на миг зазеваться и поверить слащавым уверениям в дружбе и напыщенным разглагольствованиям об общем достоянии республики – и вот ты уже хрипел, роняя кубок с отравленным вином, падал от стрелы, прилетевшей из темного окна, нырял в канал с жерновом на ногах или горел на загородной вилле. Только перед лицом общей опасности семьи действовали сплоченно, ревностно оберегая свои права и привилегии от любых посягательств. А дом Джованни как раз и был таким посягательством.

Он не мог похвастаться ни знатностью, ни особенным богатством, но обладал другим конкурентным преимуществом, способным приносить и деньги, и власть. Поколение за поколением дом Джованни тайно практиковал искусство, позволявшее управлять телами и душами мертвецов.

В принципе некромантом при должном обучении мог стать любой: главное – твердо запоминать символы, формулы и ингредиенты и обладать достаточно твердой волей, чтобы подчинять себе тех, кто оживал по твоему призыву. Но эта девушка была особенной.

Трехлетним ребенком она забрела в одну из усадеб на терраферме11, где в тот момент практиковал молодой Джакомо. Увидев, как он пришил к человеческому телу собачью голову, а потом оживил это существо, она даже не вскрикнула. Прикованный цепями кадавр с воем рвался к ней, ощерив зубы, но грязная малышка просто смотрела на него большими темными глазами. В них не было страха, только живой и неподдельный интерес, как к новой игрушке. Тогда Джакомо протянул ей перекрестье с нитками, похожее на те, что использовали кукловоды, только сплошь покрытое специальными символами. Девочка взяла перекрестье, покрутила в маленьких ручках и, сообразив, что кадавр теперь подчиняется ее движениям, немедленно натравила его на некроманта.

Джакомо усмехнулся, вспомнив, какое разочарование было на ее большеглазом личике, когда он чудом избежал смерти! Это сейчас он смог бы разорвать немертвого на части, а тогда пришлось срочно читать формулу разложения. Кадавр окончательно упокоился, а девочка рассерженно фыркнула и швырнула перекрестье в стену, разломав на куски месяц кропотливой работы. Но Джакомо не расстроился. Приказал казнить пару слуг для повышения бдительности (совсем страх потеряли – по поместью разгуливает неизвестно кто!), а девочку велел накормить, отмыть и переодеть. Если ей хватило духу сознательно управлять немертвым, это талант.