«Сколько их здесь лежит? Десять? Двадцать? Одному Богу известно, да жителям деревни».

Места насильственной смерти часто привлекают нечистую силу, а если умирали массово – встретиться с призраком или трупоедом было проще, чем с настоятелем на воскресной мессе. Крест – надежная защита, если его ставили с верой, но освятить землю тоже не помешает.

Собственно, именно поэтому Мишель шагал через поля к ближайшему источнику воды – колодцу на постоялом дворе, о котором ему тоже рассказал Вито, – и любовался отблесками заходящего солнца на золоте хлеба, уже клонившегося к земле и готового к жатве.

Пока дошел, совсем стемнело. Во дворе было пусто, но в конюшне фыркали чьи-то лошади, а снаружи был привязан мул, так что постояльцы наверняка имелись.

Инквизитор, привычно согнувшись в три погибели, протиснулся в дверь:

– Pax vobiscum, добрые люди! У вас воды не найдется?

В его сторону сразу же повернулись две мужские головы и тут же застыли с открытыми ртами. Мишель смотрел на них, они – на него.

– Воды, понимаете? – инквизитор решил прервать затянувшееся молчание. Безрезультатно.

На счастье монаха, в зал вошла плотная женщина средних лет.

– Эй, остолопы! Чего тут так темно? Очаг посильнее разожгите, да принесите пару свечей! Ой, а вы? – женщина, наконец, обратила на гостя внимание и сразу же радостно затараторила:

– Пожалуйте, святой отец! Не желаете ужин? Комнаты сдаем совсем недорого, для паломников – за полцены!

– Спаси вас Господь, но мне бы только воды в какую-нибудь флягу или бурдюк.

– Так, вы двое… – вновь нахмурившись, повернулась она к двум крепким парням, которые уже закинули в очаг пару поленьев и теперь раздували тлеющие угли при помощи небольших мехов, но вдруг подняла голову: – Мария, а ты чего так долго?

По лестнице спустилась худенькая девушка лет пятнадцати в простом холщовом платьице, но с крепким кожаным пояском, на котором висел нож и небольшой мешочек, украшенный бисером. На тоненькой шее блеснула бусина. Лицо девушки ничем не отличалось от лиц других уроженок здешних мест: чуть длинноватый нос с горбинкой, смуглая кожа, темные волосы и глаза. Девушка выглядела немного напуганной.

– Они… – запнулась трактирщица. – Они что-то с тобой сделали?

Девушка покачала головой и сделала жест, будто наливала что-то в кружку. Немая?

– Ты подавала тем постояльцам пиво?

Служанка кивнула, и хозяйка явно успокоилась:

– Девочка моя, возьми флягу и налей святому отцу воды!

Та поклонилась и прошла мимо Мишеля наружу, потупив взгляд.

– Да я и сам могу набрать, вы только флягу дайте! – опомнился Мишель.

– Может, все-таки отужинаете, если уж на ночь остаться не хотите? – с надеждой посмотрела на инквизитора трактирщица. – Час уже поздний, да и раны ваши обработать нужно!

За день повязки опять пропитались насквозь.

– Хорошо, – поклонился Мишель, поставил посох к стене и присел на скрипнувшую лавку. — Утомленному жаждою ты подавал воды напиться и голодному не отказывал в хлебе.

Освящение земли вполне могло подождать один час, а вот яростно урчавший живот, в котором с утра не было ничего, кроме пшеничных зерен, надо было чем-нибудь укротить.

* * *

Назад к оврагу инквизитор вернулся уже глубокой ночью. В пшенице остался заметный след, поэтому найти дорогу было нетрудно, хотя приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Полы рясы Мишель заткнул за пояс. После луковой похлебки с хлебом немного тянуло в сон, но совесть не позволила бы заснуть до завершения обряда. В руке инквизитор нес приличных размеров флягу со святой водой, сделанную из выдолбленной тыквы. Воду он сам освятил еще на постоялом дворе.