- В чём дело? – говорю недовольно, - Что вообще происходит?

Но Марьяна с видом полноправной тут хозяйки, демонстративно достала одноразовую тарелочку, открыла коробку, достала оттуда кусок пиццы и положила на тарелку, а потом передо мной.

Изумление моё достигло предела раздраженного онемения. И гневного надувания щёк. Ну хватит, довольно, сейчас выскажу всё как есть.

- Что ты делаешь? - уже громче, но всё ещё мягко, спросил я.

- Съешь кусочек пиццы и работай себе дальше. Я не хочу, чтобы у тебя появилась язва или гастрит от недоедания.

Я возмущённо встал с кресла, взял тарелку, запихнул всё это обратно в коробку. Стиснул пальцами, да побольнее плечо Марьяны и начал выталкивать её из кабинета.

- Ну Маркуша, ну что такое, я же хотела чтобы ты…

Безжалостно вытолкнул её за дверь.

- Я работаю, а ты тут со всей пиццей!

Она осмотрела на меня сердито и губы, которые стали ещё пухлее после вчерашнего похода к косметологу, прямо показывали, как глубока её обида.

- У меня совещание и прошу меня на работе не беспокоить!

Она видно подумала, раз позволяю ей без стука заходить ко мне в кабинет, строить мою секретаршу и помощников, перекладывать вещи у меня дома, то значит позволено и всё остальное.

Но так не будет. Это уже начинает меня напрягать.

- Ты противный, - сказала она, развернулась и поцокала каблуками по приёмной, при этом беспощадно виляя крутыми бедрами.

Она конечно красивая и очень сексуальная. Хорошо одевается, подчеркивает изгибы своего тела дорогими платьями и юбками.

Я люблю её, но иногда она меня просто бесит.

Откровенное хамство, которое Марьяна себе позволяет, порой лишает дара речи. Высказывания её в обществе настолько граничат с рамками приличия, что ещё чуть-чуть и эти рамки рухнут, под напором неприличных высказываний Марьяны.

Я могу сказать что-то такое, но прежде подумаю, а Марьяна не думает, сначала говорит. Причем говорит всегда и везде. Иногда, мне даже приходится за неё извиняться.

Она разбалована своим отцом и особенно матерью. И хоть как бы, без конца и везде не повторяли, что они интеллигенты в пятом колене, видно на Марьяне это правило не сработало и какой-то близкий, не совсем интеллигентный родственник, передал ей свои невоспитанные гены.

У двери на выход она обернулась.

- Ну, Пуся, я соскучилась, когда ты уже закончишь? – сощурила она глазки.

Я злобно зыркнул на спрятавшуюся за монитором секретаршу, через всю приёмную подошел к Марьяне и потянул её дальше, в коридор.

- Я просил тебя, много раз, не называй меня дурацкими именами при подчинённых, - выдавил раздраженно.

- Ну малыш, пусть знают как я тебя…

- Хватит, всё. Иди домой. Я заеду сегодня.

- Может я к тебе?

- Нет! Я буду занят.

- Я подожду, как раз у тебя, там…

- Всё, я сказал. Иди и жди меня.

Она потянулась ко мне губами, но я отпрял, как раз мимо проходили сотрудники офиса. Эти все нежности на людях меня сильно раздражали.

- Иди, я занят, –  подтолкнул и она пошла.

Я вздохнул с облегчением. И пошел обратно в кабинет.

Когда вошел все сделали непринуждённый вид. Хотя, я знаю, что они сейчас думают… они меня искренне жалеют.

13. 13. Маша

Укладываюсь я на своей полке, на нижней.

Как положено, как советовала Семёновна, сумку под подушку засунула. Мало ли кто пройдёт, да руку сунет. Ещё и обхватила так, чтобы если чего, сразу наотмашь вору по физиономии.

Спать неудобно, но ничего, приноровилась. Качает маленько, но сплю вроде. Чувствую, кто-то на ногу мне ладонь положил… Я как вскочу, да ка-а-ак размахнусь…

Вижу, девушка, та, что с компанией сидела полная такая и что смеялась больше и громче всех.

- Чего тебе? - говорю грозно.