- Ты хочешь сказать, что миллионер Марк Погодин твой жених?

- Ну да.

Парень закашлялся, будто поперхнулся. Все переглядываться начали. От меня отодвигаться.

Один парень руку на стол поставил, щёку подпер и осторожно так, чтобы я не заметила, у виска пальцем покрутил. А другой парень кивает ему в ответ.

Это что же, вроде как я умалишенная, что ли? Словам моим не верят.

- Дак чё ж, не верите? Так вот, у меня его паспорт. Позавчера обронил, когда у меня в доме ночевал. А я теперь везу ему паспорт, не годится ведь без документа.

Достаю паспорт. Показываю.

Тут уже совсем тихо сделалось. Все по одному вставать начали, расходиться.

- Да вы что, сидите. Куда же вы? – говорю.

Но через минуту полка моя опустела. И полка напротив тоже. Даже сверху люди по отворачивались.

Пожала плечами, пальто сняла, на крючок повесила, сапожки сняла и стала я спать укладываться. Путь-то до Москвы не близкий.

12. 12. Марк

Совещание уже началось и я доходчиво объяснял завотделами, что конкретно меня не устраивает в их работе. Каждому по отдельности бросал несколько фраз и отчитывал всех сразу, окидывая суровым взглядом.

Когда я распаляюсь, им не позавидуешь. Я бы сам себя боялся. Считаю себя строгим руководителем, даже жестким. Не терплю неподчинение. Нерасторопность, халтуру и бездельников. Стараюсь избавляться от ленивых работников. Знаю, на одно место в моём офисе стоит очередь из десяти человек, готовых работать, а не языком в офисе трепать, а активно работать.

Мы уже совещались почти полчаса. В жаркие споры со мной никто старается не вступать, чтобы не лишится места, поэтому говорю большей частью я один.

Я не диктатор. Ну, может на процентов десять… ладно пятьдесят. Или больше? Да нет. Ладно, сейчас не об этом.

- Почему я должен лично контролировать этот процесс? – тыкаю пальцем в седого и безразмерно плотного Полетаева.

Он меня сильно раздражает именно своей плотностью. Не люблю толстых начальников. Это ассоциируется у меня с человеком любящим хорошо поесть. Считаю это недостатком и даже слабостью, от которой иногда зависит решение человека. Если он любит хорошую еду, то эта его слабость может перевесить что-то другое, важное не для него, а для других. Голодный полный плохо думает. Так я считаю.

Вот тех, что поесть забывают, уважаю. Вот как я. Значит человек заинтересованный, активный, не привязанный к еде, как получению удовольствия. И значит больше думающем не о том, чем набить сегодня желудок, каким ресторанным изыском, а о делах более приближенных к действительности.

Впрочем, я снова отвлёкся.

Совещание уже входило в горячую свою стадию, когда дверь открылась и на пороге показалась Марьяна с большой коробкой в руках. Пицца что ли?

Всё переглянулись, дернули губами в усмешке и сделали отстраненный вид, будто и вовсе не понимают, чего она пришла, зачем и почему.

Марьяну, так же как меня, все бояться. Признаться, я и сам её иногда побаиваюсь. Именно в такие моменты, когда я руковожу, она своим появлением вносит в умы сотрудников некоторую толику сомнения, действительно ли я такой уж строгий каким пытаюсь казаться.

- Это не дело Маркуша, я не допущу, чтобы ты из-за своей работы умер от голода.

Он нет, только не это.

- Беспокоится, - участливо сказал кто-то сбоку.

Меня нервно передернуло. Отчасти от того, что я совсем не умею ей грубить при людях. Указать на её место, равносильно - поссориться с её отцом. Чего, признаться, я не сильно хотел.

Я смотрел на всё это изумлённым взглядом, последней степени ширины открытия глаз. Громко дышал, показывая, как некстати её появление с этой пиццей именно сейчас. Но Марьяна не слишком понятлива, когда дело касается её собственных интересов.