– Я? – Ньютон не поверил ушам.

– Да, – Гуру хитро подмигнул. – А что? Скажем так, для тебя это будет испытание боем, а меня изрядно позабавит. Давай! Раз уж мы теперь оба – «прихвостни режима».

Ньютон сглотнул и повернулся к мальчишке, озабоченное лицо которого сразу озарила ухмылка, и он продолжил дразниться пуще прежнего:

– Давай же, пёс! Только не споткнись на своих туфельках!

Ньютон бросился вперёд. Мальчишка завизжал и помчался наутёк. Оба они бежали так быстро, как невозможно было бы в реальности. Двери слева и справа от них замелькали стремительным конвейером.

– Стой! – кричал Ньютон, подбегая к мальчишке почти вплотную и протягивая руку. Но каждый раз тот ускользал от него, неожиданно сворачивая с главного коридора в побочные ходы.

Не оборачиваясь, беглец то и дело швырял в преследователя камни, а преследователь отбивался правой рукой, то и дело, пропуская камни, летящие с левой стороны. Редкие удары в грудь, в плечи оказывались совершенно безболезненными.

Наконец, свернув в узкий короткий коридор, заканчивающийся тупиком, Ньютон улыбнулся, предвкушая победу. Мальчишка обеспокоенно оглядывался, продолжая бежать. Он больше не кричал, не визжал и не дразнился, сознавая неизбежную поимку.

Ньютон вытянул руку, готовясь схватить подростка за плечо, но внезапно парнишка просто испарился. Ньютон чудом успел остановиться и не налететь на дверь в конце коридора. Он замер, огляделся по сторонам – коротышка исчез.

Решив, что беглец попросту проснулся, азарт в Ньютоне угас. Он поджал губу и собрался вернуться назад, чтобы выслушать разочарованную тираду Гуру. Но что-то заставило его помедлить. Какой-то намёк! Чьё-то дыхание справа! Малыш всё ещё здесь…

Ньютон сосредоточился на серых почти не движимых потоках энергии, пронизывающих всё вокруг, и заметил в этой паутине пульсирующее и сияющее пятнышко. Крошечный волчок, с трудом различимый на фоне общей энергии, из которой состояли двери и стены. Волчок медленно скользил мимо него прямо по стене. Ньютон улыбнулся, и пятнышко тут же замерло – притаилось и задрожало.

– Вот ты где! – выпалил Ньютон, протянул руку к пятну и, нащупав нечто живое, буквально вытянул мальчишку из стены.

Паутины энергии погасли, и коридор обрёл прежний вид. Ньютон держал беспомощно хлопающего глазами мальчишку за плечо, и изумлённо изучал то его макушку, покрытую косичками-змейками, то смешное смуглое лицо. В конце концов, он рассмеялся и отпустил парнишку, чувствуя, что теперь тот никуда не денется. Так и оказалось.

– А ты быстрый, гринго, – протянул коротышка так важно, будто его оценка равнялась похвальбе диктатора.

– А ты вёрткий, Маугли, – ответил Ньютон и покосился на стену. – Как ты это делал? В смысле, как тебе удалось исчезнуть?

Мальчишка расцвёл самодовольством.

– Научишь? – спросил Ньютон, стараясь подавлять смех, вызванный непонятной радостью этой удивительной встречи.

Беглец кивнул, затем протянул сухую жилистую руку с белой ладошкой и представился:

– Хосе!

– Ньютон.

Они улыбнулись друг другу и сцепились в крепком рукопожатии.

Хосе всё время важно улыбался. Его глаза, пылающие тропическим солнцем, казались не по возрасту мудрыми, но исключительно в моменты его молчания. Стоило же парнишке заговорить, всё вставало на свои места.

– Ньютон! – когда он гоготал, за пухлыми коричневыми губами обнажались жёлтые зубы и тёмные бреши в местах их отсутствия. – Ну и имечко! Тоже учёный что ли? Или родственничек?

– Нет, – терпеливо отвечал Ньютон, немного задетый дерзостью мальца. – Это прозвище. Тебе тоже лучше бы придумать прозвище. Так говорит Гуру. В мире снов лучше не раскрывать друг другу своих настоящих имён и личностей.