Отчеканив это, он стремительно зашагал вперёд. С силой толкнул пластиковую дверь, в которую успела прошмыгнуть и я.

— А разве одновременно обещать и объясняться нельзя, Иван Романович? — едко спросила.

Боже, ну какой зануда!

— Можно, но это выглядит неубедительно, — направился к посту. Я семенила за ним. — Будто пытаетесь мне понравиться, как и всем тут. И одновременно выбить особое отношение для себя.

Что? А вот это действительно было обидно! Да он в нашей родной офтальмологии всего без года неделю, а меня… меня здесь все любили! В отличии от него я умела общаться с людьми, располагать к себе и быть приветливой!

— Вы думаете, я специально что-то делаю, чтобы людям нравиться? Из какого-то личного, выгодного расчета? — взвизгнула я. Вот сейчас он меня люто задел! — Я что, не могу быть просто хорошим человеком?! — перешла на высокие частоты.

Зайцев снова резко затормозил и развернулся ко мне всем корпусом. В этот раз я уже была готова к подобному маневру и успела отшатнуться раньше, чем моё лицо расплющилось бы о его грудь.

— Вы можете быть хоть матерью Терезой, Алена Алексеевна, — твердо сообщил Зайцев, въедаясь в меня своими льдисто-голубыми глазами. — На это мне плевать. Мне важно какой вы врач. И только.

От набухающей в груди обиды я почувствовала удушье, с которым хрипло произнесла:

— Намекаете, что я плохой врач?!

Иван Романович поджал губы в тонкую линию, взял паузу в пару секунд, а потом выдал:

— Почему вы не берете сложные случаи?

Он смотрел на меня пытливо. Взглядом водил круги по моему лицу, заставляя покрыться испариной. Под медицинским халатом мое тело задрожало, и я стала учащенно дышать, стараясь успокоиться.

Самое ужасное в этом было то, что он прав. Я не беру сложные операции…

— У вас достаточная квалификация, — продолжил он. — Или вы способны только на то, чтобы всем в отделении прозвища раздавать?

Меня подбросило как от пощечины. Я буквально задохнулась от подобного обвинения, а когда левее услышала приглушенный «ох», мне захотелось провалиться сквозь землю. Вжав головы в плечи, за нами с любопытством наблюдали притихшие постовые медсестры. Боже. Какое унижение…

— Будете и дальше опаздывать так демонстративно — уволю. Надеюсь, это послужит для вас мотивацией, и на обход вы явитесь раньше всех, — добил меня контрольным чертов Иван Романович и, убедившись, что я полностью раздавлена, подошел к онемевшим девчонкам на посту, грубо требуя:

— Анализы Рыбаковой и Погосяна уже есть?

Погосяна? Он же мой пациент! То есть… этот Ушастый еще и в моем профессионализме сомневается?

Зайцев, ну погоди!

Гордо задрав голову (очень надеюсь, что это выглядело именно так), я вытянулась и поторопилась мимо него в ординаторскую.

Дорогие друзья! Рады приветствовать в нашей совместной новинке в рамках Литмоба «Пульс любви»!!!

Всех прекрасных дам поздравляем с праздником Весны!!!! Проведем ее вместе, легко и весело? ) Мы очень надеемся на вашу поддержку! Поэтому радуйте авторов своим вниманием (звездочки, комментарии и все такое)))) У истории есть буктрейлер! Погнали!

3. Глава 3. Алена

— Аленочка Алексеевна, что там у вас сегодня? — Андрей кивнул на мой рабочий стол и его глаза жадно блеснули.

Я раскрыла пакет с угощением и заглянула внутрь:

— Какой-то пирог, — пожала плечами. — Кажется, сладкий. Угощайтесь, — продвинула сверток на край стола.

Андрей Сотников, самый молодой на нашем отделении офтальмологии, неженатый и вечно голодный, вскочил с единственного в ординаторской диванчика и в два шага оказался возле моего стола.

— Твои обходы, Волкова, похожи на ежедневный сбор оброка, — заржал Виталя Сосновский, самый женатый в коллективе, но тоже вечно голодный, и мгновенно материализовался у пакета, умыкнув из того приличный кусок презентованного пирога.