За те дни, пока Оля была в городе, мы так привыкли к хозяйству и животным, что вполне теперь справлялись и без нее. А когда настал день приезда Оли и надо было ехать ее встречать, я решительно сказала мужу, вспоминая свои переживания:

– Я без тебя ни за что не останусь, вместе поедем!

Запрягли мы Орлика (надо сказать, что это нам особенно нравилось) и поехали на вокзал.

Я, может быть, в таком сказочном лесу уже никогда в жизни не окажусь и никогда больше не увижу таких чудесных елей, теряющихся где-то в звездах. Но лучше бы я оставалась дома! Там хоть какая-то надежность, а здесь только беззащитный Орлик да медлительные сани, увозящие в безызвестность. Орлик, правда, не торопясь перебирает ногами и ведет себя спокойно, а вот собачка, которая бежит рядом, все время почему-то оглядывается, и я не могу забыть о волках, которые могут наброситься в любую минуту.

– А мы не можем ехать быстрее? – спрашиваю я мужа.

– А как быстрее, если Орлик еле тянет, ты же видишь!

– Дай-ка я попробую!

– На, попробуй, – соглашается муж.

Я натягиваю вожжи:

– Орлик, миленький, пожалуйста!

Видно, мое волнение передалось и Орлику, и он побежал значительно резвее.

И если бы не волки, как, наверное, отрадно было бы скользить, завернувшись в полушубок, среди мощных заснеженных елей и вовлекаясь в их величественный хоровод.

Как нас Оля провожала на станцию, я уже не помню. Помню только, что через два часа после нашего отъезда должен был подойти поезд, на котором приезжал писатель. Мы прощаемся с Олей и в последний раз машем ей из вагона.

Я люблю засыпать под монотонное перестукивание колес. Приятно убаюкивает поезд, и я вспоминаю приветливую избушку на краю света, приютившую нас на ночь, и слова того, кого Господь послал тогда нам на помощь: «Человек обязан быть счастливым».

Через несколько лет мы узнали, что приозерная деревня окончательно опустела: писателя убили, но причина его трагической смерти, кажется, так и не была установлена. Бывшая жена писателя осталась с шестью детьми, а Оля вернулась в Петербург, вышла замуж, родила девочку и начала ходить в церковь.

Каждый раз, направляясь на машине из Сергиева Посада в нашу тверскую деревню, через несколько километров пути мы с мужем взлетаем (это почему-то происходит всегда неожиданно) на самую высокую точку дороги, с которой открываются швейцарские просторы, знакомые нам по фильмам и фотографиям, и делимся своим «открытием»: «Как в Швейцарии!»

Вот и сейчас тоже, можно сказать, неожиданно мы, то есть я, мой муж и моя подруга игумения Евпраксия, очутились в Швейцарии, только эта Швейцария, в отличие от той, воображаемой нами, оказалась самой что ни на есть настоящей. Она встретила нас дождем и двойной радугой, четкой и яркой, которая потом долго еще была неотъемлемой частью дороги, ведущей во Фрейбург. Радуга – от слова «радость», сказочная сияющая дуга, заставляющая радоваться каждого независимо от возраста. И мы, захваченные этой радостью, незаметно оказываемся в неправдоподобных сумерках, среди бушующего небесного океана, пронизанного всполохами света. И теперь, кроме неба, уже невозможно ни на что обращать внимание.

– Смотри, смотри, вон там, видишь, слева? – восторгается матушка Евпраксия.

– Да и справа тоже! – с неменьшим восторгом отвечаю я.

Уже совсем стемнело, но мы продолжаем щелкать фотоаппаратами, хотя и понимаем бесполезность этой затеи.

– Небо как у Делакруа, правда?

– Да-да, очень похоже…

Горы и небо, небо и горы, и Женевское озеро, по которому катался Ленин со своей Наденькой на лодочке. Перед «пунктом назначения» немного поплутали. Шофер, который сопровождает нас (его зовут Зураб, он одет, как министр, и держится соответственно своему наряду), никак не может найти общий язык с навигатором, и, пока он налаживает с ним контакт, мы в очередной раз совершаем почетный круг по площади, надеясь обнаружить наш отель. Но это уже не важно – главное, мы во Фрейбурге. То, что нас сегодня встретили в аэропорту, иначе как чудом не назовешь. Полтора месяца назад в матушкином монастыре появилась Лена. Она окончила Оксфорд, и ей полагалось уже выбрать занятие соответственно приобретенной специальности, а не пасти монастырских коров. К счастью, ее родители (у них в Швейцарии фирма, а вовсе не ферма) об этом не знали, а то бы ни за что, наверное, не прислали за нами своего шофера. И трудно представить, как бы мы добирались, если бы не они.