- Я так понял – вы продолжаете работать все вместе – Виктор, Вадим и вы. Атмосфера в коллективе…

- И весь коллектив держится на Бобровой. Вот она – настоящий лидер, безо всяких, - угрюмо признал Влад, отводя взгляд.

- А сменить место работы не думали?

- Сменить место? – прозвучало растерянно, - а с чего? Я равный партнер. Обстановка нерводробительная – да… Но куда я уйду? На социалку? Я «уголовник».

- Это подразумевает адвокатскую лицензию, но вы же юрист? Есть интересные должности в больших компаниях, довольно денежные и без уголовщины, которая, как я понимаю, последнее время вас напрягает.

- Хотите сказать – полное выздоровление наступит, только если я сменю место работы? - насторожился Влад.

- Вы не больны, Влад… у вас временные сложности. Но вы тут как-то проговорились, что не так и дорожите своей работой. Просто подумайте о других возможностях. Иногда полезно изменить что-то в жизни специально, сознательно. Не вынужденно, под прессом обстоятельств, а добровольно, продуманно, с прицелом на лучшие перспективы.

- Не готов если честно… не знаю.

- А никто и не требует от вас срочных решений. Просто признайте, что вы не загнаны в капкан некомфортных и даже болезненных для вас отношений и нелюбимой работы. Всегда есть выбор – у вас точно, вы оставили его себе, сделав задел в своем бюро.

- Работа – яд, - поднял руки Вадим, - закрыли тему, док. Не готов.

- Неправда. Яд – алкоголь, - усмехнулся врач, - представьте себе насколько, если, чувствуя опасность, организм активизирует репродуктивную функцию. Типа того, что «я отравлен, умираю, надо оставить потомство». Существует научно доказанная корреляция между алкогольным опьянением и жаждой совокупиться, иногда все равно с кем. Отсюда и левый секс по пьяни – просто инстинкт. Практически мимо разума, на глубинных установках.

- Буду осторожен с промилле в крови. А психология, если что, оправдает все? – подчеркнуто уважительно качнул головой пациент.

- Почти. Но объяснит, наверное, действительно все. Так или иначе, - слегка поклонился в ответ доктор.

Возвращаясь домой в полной уже темноте, у своего подъезда Влад увидел котенка. Не крохотного, а такого… подросшего уже. И прошел мимо, хотя тот громко орал, требуя пустить в тепло. Мысли на этот счет: котов он не любит, у себя точно не оставит, подъезд – не место для ссыкучей твари, народ массово сунет с работы – кто-то да подберет. Или пнет. Но не он. Потом выглянул в окно – кота у подъезда уже не было. И пришло вдруг в голову, что сейчас он не прошел какой-то тест – тупо проверку сраным котом. И упустил шанс. Может важный.

Эта мысль толклась в голове, и он еще пару раз отодвигал штору и зачем-то долго смотрел на снег вдоль дороги, похожий на грязную вату. И на россыпь фонарных огней в поздне-вечерней темноте. Потом соображал нехитрый перекус из тертой морковки с изюмом и сметаной – любил это дело, как лакомство. Мылся, смотрел ящик…

А ночью, засыпая уже, вдруг понял, что раньше был неправ, а в чем-то и категорически. Тогда он во многом был неправ – сам себе организовал сбой матрицы. Годами вживался в образ долбоеба и так вжился, что часто уже и вел себя соответственно. И с Вадимом, и с Витькой. А нужно было взять и набить Вадьке морду - по-дружески, даже по-братски. Может и пришел бы в чувство в кровавой юшке и даже спасибо потом сказал, а так… Похоже дружбы никакой и не было, может только в самом начале. А потом уже он не понимал обоих ребят, их мотивы, причины поступков. А они изначально не понимали его, не видели. Он сам не давал себя увидеть... шут. Что же это за на фиг дружба у них была такая?