В каюте, при свете яркого фонаря иеромонах, внимательно взглянув в глаза Петра, ахнул:

– Господи, Боже мой, да Вы же серьезно больны, Петр Михайлович, дорогой! Нельзя же так себя изводить – надо лечиться. Вам случаем сегодня не приходили в голову разные фатальные мысли? – с тревогой поинтересовался Авель – по глазам я вижу, что душа Ваша неспокойна.

– Что было, то было – скрывать не стану – признался Петр.

– Раздевайтесь и ложитесь в кровать, а я постараюсь Вас подлечить. И не возражайте мне – я священник, а, значит, врачеватель душ. А врачам отказывать нельзя, себе дороже, – тоном, не допускающим возражения, потребовал монах.

Уложив Петра в кровать, Авель заставил его закрыть глаза, прошептал про себя заклинание и провел ладонью по лицу больного, после чего тот уже через мгновение крепко спал. Монах продолжил читать молитвы, сидя у изголовья больного, еще в течение получаса, после чего, приглушив свет фонаря и вынув из ножен лежащий на столе кинжал, начал его внимательно рассматривать. Улыбнулся, убедившись, что это именно тот предмет, поисками которого он занимался уже не первый год, опустился на колени и прочел благодарственную молитву.

Петр впервые за долгие месяцы скитаний спал, как младенец. Сон, который был послан ему, был красивым, радостным и, поэтому, исцеляющим…

К нему снова вернулись сполохи так внезапно закончившегося северного сияния, которые чудесным образом трансформировались во сне в мост Бифрост – дрожащую на солнечном ветру арку, пересекающую сказочную огненную реку Ружу для соединения мира Богов и людей.

Петр почему-то знал не только названия моста и реки, но и то, что дорога по мосту – односторонняя – по ней сходят Боги к людям, но людям дорога к Ним заказана.

Река Ружа горела ярким огнем, не допуская живых в царство усопших, а под аркой моста то там, то здесь вспыхивали и гасли яркие огни. Это валькирии – девы – воительницы в золотых шлемах и доспехах, с огненными копьями реяли на крылатых конях и выбирали на полях земных битв храбрых воинов, чтобы забрать их после их смерти в небесный дворец Вальхаллу. Из распахнутых окон этого небесного дворца призывно светились разноцветные отблески душ умерших людей.

Пролетающая мимо симпатичная черноволосая валькирия на ходу крикнула Петру:

– Ты храбрый воин и станешь моим, но не сейчас. Будь осторожен – окна дворца открываются только тогда, когда небожителям нужно призвать в свои ряды чью-то душу. Не откликайся на зов – иначе отправишься навсегда в белое безмолвие навстречу своей гибели!

И сделав второй круг над Петром прошептала:

– На твоем втором корабле – предатель, он ведет вас в руки врагов, спасай священные предметы – найди его и уничтожь! А сейчас уходи, скоро начнется танец умерших душ, тебе нельзя это видеть – сойдешь с ума или погибнешь! До встречи – прозвучало в голове у Петра прощальная фраза валькирии.

– Спасибо – громко ответил Петр и, очнувшись от звука собственного голоса, с удивлением увидев сидящего рядом с кроватью иеромонаха с кинжалом в руках.

– Я долго спал? – спросил Петр, поднимаясь с постели.

– Минут двадцать – тридцать, не более того – улыбнулся монах – кстати, как Вы себя чувствуете, Петр Михайлович?

– Благодарю Вас, Ваше Преподобие, преотличнейшим образом. Такое ощущение, что я проспал часов, эдак, сто, поскольку ощущаю себя осьминадцатилетним вьюношей7 – пошутил Петр.

Но на самом деле так оно и было – Петр проснулся абсолютно здоровым человеком, полным сил, душевных и физических.

– Странный сон мне приснился сейчас – обратился Петр к монаху – некая экзальтированная девица предупреждала меня об опасности. И, заметьте, не в какой-нибудь завуалированной форме, а достаточно конкретно, с указанием местонахождения злодея. Он, по словам девицы, находится на пароходе «Иртыш». И еще она призвала спасать ценности Священного Синода.